Сергей Алексеев: Карагач. Запах цветущего кедра

– Ну, полно!…

– Я тебе все патлы выдерну! – раззадорившись на миг, пригрозила она. – Чего хватаешь?!

Леший веселости своей ничуть не потерял.

– Эка норовиста! – изумленно проговорил он, оправляя бороду. – От уж добра тебе невеста досталась! Не зря два лета ждал. Вот и сам бери, Прокопий!

Тот приблизился вплотную, но не делал попыток взять ее – взирал как-то спокойно, неотвратимо, чаровал своими тоскующими влюбленными очами и эфиром. Не смотря на это, Женя отступила, наткнулась на кострище и заготовленные Стасом, дрова. Поленья были березовые, тяжелые, попади одно в голову – с ног свалит, однако жених шел открыто, как-то незаметно уворачивался, и кажется, однажды даже улыбнулся, когда дровина зацепила его золотую бороду.

Еще заметила, он любовался ею!

Потом она попятилась к палатке, как к последнему укрытию, и тут зацепившись за растяжку, упала. И вскочить уже не успела, ибо этот молчаливый жених склонился, легко поднял ее, скрутил, спеленал своими руками, да так крепко прижал к себе, что нельзя было пошевелиться.

И теперь уже убедилась окончательно: его волосы были намазаны неким маслом, источающим манящий, притягательный эфирный аромат.

А ей показалось, так пахнет цветущий кедр…

– Отпусти. – неуверенно потребовала она. – Задушишь…

Он словно не слышал, стоял и поджидал, когда его сват соберет в рюкзаки книги и вещи Жени. Золотистая, неожиданно мягкая борода щекотала лицо и в носу уже назревал чих. Она затаила дыхание, перетерпливая зуд в переносице и не удержалась, чихнула неожиданно и от души, так что этот могучий детина вздрогнул и впервые засмеялся.

– Сто лет тебе жить! – восхищенно воскликнул леший. – Какой в человеке чих, таков и век! И ребят баских нарожаешь!

– Ну, хватит, сама пойду! – она шевельнулась, преодолевая сопростивление.

Он вдруг выпустил ее, как выпускают птицу – поставил на ноги и сразу раскрыл объятья. Женя перевела дух, огляделась, и хоть желания бежать не испытала, но смиренной овцой стоять не могла. Скорее, из озорства, из своей противоречивости сначала сделала несколько шажков вперед, затем с места рванула в сторону прииска. Огнепальный жених не ожидал такой прыти, замешкался, и она выиграла несколько секунд – этого хватило, чтобы выскочить из кедровника на вырубку.

– Стас! – успела крикнуть на бегу и потому сдавленно. – Стас! Меня уносят погорельцы!…

Она еще слышала вой мотора на речке: он уезжал и не чувствовал, что происходит то, чего сам так опасался – похищения. И услышать, естественно, не мог…

«Суженный» настиг ее через сотню метров, на бегу подхватил, словно цветок сорвал, облапил, обвил, как спрут, и не спеша понес к стану.

Тем временем леший наскоро собрал рюкзаки – даже фотоаппарат не забыл; тяжелый, с книгами, завалил за спину, второй повесил на грудь.

– Ну, Прокошка, давай ходу! А коль завопит, дак ты ее цалуй в уста-ти!

– Как цаловать-то?…

– По мужески! – научил леший. – Не чмокай, а губы засасывай! Пондравится!

Жених скосил говорящие глаза на ее губы, словно предупредил, мол, поцелую, если закричишь, потом стиснул свою ношу еще крепче и понесся, словно лось, уберегая ее голову от сучьев. Похищенная отроковица и впрямь едва дышала, однако при этом испытывала чувства смешанные, странные. Душа еще противилась насилию, однако замороченный, разум влекло ожидание некого приключения, забавы, развлечения. Этот иконописный, желтобородый богатырь, без устали бегущий по лесу, внушал страх и любопытство одновременно, и второе все более затушевывало первое. Ему удалось удивить опытную, искушенную женщину, вызвать недоумение, замешательство с одновременным притягательным интересом; да он попросту напустил на нее чары, как-то незаметно заворожил, хотя она не поддавалась и прекрасно знала – увязнет коготок, всей птичке пропасть. Но ведь он как-то угадал привлекательный аромат? Специально намазал волосы, умышленно бродил незримым по опушке кедровника, чтоб она смогла его уловить, принюхаться, пристраститься и даже очароваться…

Как иначе объяснить свое непредсказуемое поведение?

А потом, еще никогда в жизни и никто так долго не нес ее на руках: бывший муж всего дважды отрывал от земли – раз от ЗАГСа до лимузина, и другой, из роддома до такси. Его безнадежно влюбленный младший брат лишь единожды донес от порога до кровати, а все иные как-то и не догадывались, что ей доставляет невероятное удовольствие – хотя бы на минуту избавиться от земного притяжения.