Роман Воликов - Казус Белли

Кирилл приехал на следующий день ровно в одиннадцать, вручил конверт. Здесь четыре тысячи, сказал он, и давай договоримся, ты спишь только со мной. Подбери хорошую квартирку в пределах Садового кольца, буду приезжать к тебе в гости. Как часто, зачем-то спросила она. Часто, сказал Кирилл и шлёпнул её по заднице, ты мне нравишься. Я не шлюха, сказала она, это ошибка – думать, что все актрисы легкодоступные. Я знаю, сказал Кирилл, я так не думаю. Поэтому основное условие, ты спишь только со мной. У тебя есть загранпаспорт? Есть, сказала она. Отлично, в следующие выходные слетаем в Мадрид, я там, например, ещё не был.

УТРО ТУМАННОЕ. ТРИ.

Он сам не очень заметил, когда превратился в сволочь. К этому состоянию ты шёл трудным тернистым путём, он насмешливо поздоровался стаканом виски с шлюхами в ночном клубе, половину из которых он, скорей всего, трахал, а другой ещё только предстояло рассказать ему о трудной блядской жизни.

Бляди вошли в его жизнь сразу, как только появились свободные деньги. Еврейская лавка, конечно, не для него, это знал с детства. Ну, не с детства, в детстве он ходил как дурачок и слушал всякую лапшу, которую ему вешали дома, в школе, по телевизору. Курса с третьего, в университете, он тогда это выражение услышал или прочитал: базовая основа капитализма – еврейская лавка, большим дружным семейством все корпят над прибавочной стоимостью, без выходных и праздников, из поколения в поколение, короткий отпуск к ближайшему морю раз в год, короче, средний класс. Скучно как, подумал он, на хрена мне это прозябание. Что-то подобное ему предлагал отец, получишь диплом, приезжай домой, устрою тебя в мэрию, шаг за шагом будешь делать карьеру.

Он пьёт виски, смотрит на часы, четверть пятого, кабак скоро закроется, какая гостиница здесь поблизости? Прикольно получилось с этой соской Тоней, незапланированно, хотя как сказать. Рядом, на Петровке, «Мариотт», поспать несколько часов, и вкушать удовольствие от начавшегося светопреставления.

На четвёртом курсе он бросил универ и связался с бравыми хлопцами, сидевшими на контрабасе. Дивные были времена, журналёры как бешеные трубили о каждом факте пойманного контрафакта – импортных дисков или палёного бухла, а на скромный белый порошок никто не обращал внимания. Возглавлял компанию угрюмый Костя, манерой поведения и интонацией голоса похожий на артиста Машкова. Он (Костя) обучался в пищевом институте, откуда и детальное знание предмета. Суть замысла была примитивна как лимонная кислота. Вся отечественная пищёвка на восемьдесят процентов сидела на импортных ингредиентах, выглядели же все эти агары, пектины, альбумины и прочие бензонаты натрия абсолютно одинаково – белый кристаллический порошок без цвета и запаха. Чего не сказать о цене, она различалась в разы – чилийский агар стоил 20 баксов за кило, а китайский консервант меньше доллара. Дело оставалось за малым, убедить бдительные таможенные органы, что в контейнере, прибывшем в Выборг, находится не дорогущий французский яичный белок, а паршивый сахарин из Малайзии. Ткнёшь им в нос образец, порошок он и есть порошок, жаль, что не героин, вечерком вискариком это дело профильтруешь, и поехала партия товара почти по бесплатному сбору. Примерно так объяснил ему науку Костя, они сидели уже хорошо датые в пивном ресторане на Комсомольском. Сам понимаешь, сказал Костя, в таможне не дураки, внешний вид груза и соответствующие документы это им жопу прикрыть, с людьми общаться надо, не дежурно, творчески, когда водки попить, когда баб зазвать, и деньжат, разумеется, занести грамотно, без всяких там хвостов, не каждый, скажу тебе, к такой работе способен. Разрываюсь, ищу толкового человека в помощники, устал один шарашить, дочка уже забыла, когда папа сказку на ночь читал, мои ребята мастера документы слепить, транспортировку организовать, но вот по разговорному жанру слабы, как говорится, не дано. Тебя рекомендовали, да и я сам вижу, схватываешь быстро и что без гроша в кармане тоже вижу. Откуда же взяться грошу у бедного студента, сказал он. Грош-то будет, сказал Костя, только имей в виду, у нас, как в нормальной мафии, вход быстрый, выход – вперед ногами, крыс не любим, коллективом работаем, всё по чесноку.

Забавно получилось с Тоней, он лежит одетый на широченной кровати в гостиничном номере. Посреди ночи будто током дёрнуло, пойду выебу, плевать я хотел на Юлю, разорётся сестричка, начнёт по квартире скакать, отличный повод сказать ариведерчи, срок и так подошёл. Раздеваться лень, так поваляюсь, потом на такси доеду домой, приму душ, пожру и начну ждать звонков. Интересно, кто первая позвонит: Юля или Тоня? Впрочем, у Тони, кажется, нет моего номера. Жаль, надо было дать при удобном случае. Впрочем, насрать, так даже интереснее. Чем она думала, когда летела к своей блядовой сестричке? Или в Барнауле не думают?