Алексей Морозов - Отец, или Цена родительской любви

– Как будто я не смог бы воспитать твоего сына, если что, не дай бог… Так и не завёл для меня внучонка… И жену пустой оставил, и меня без продолжения моего…

Игорь усмехнулся:

– Так, может, и хорошо, что не завёл? Весело было бы моему сыну, пока я, его отец, мотал бы в зоне пятнадцать лет…

Пётр Иванович едва заметно покачал головой:

– Ну как сказать, как сказать… Иногда дед для ребёнка лучше родного отца…

– И лучший помощник одинокой матери… – грустно добавила Людмила.

– Это уж точно… – вздохнул Пётр Иванович.

Игорь в удивлении повернулся к Людмиле:

– Спелись… Прямо в одну дудку дуют… Музыканты одного полка…

– Одного, сынок, одного… – грустно отозвался Пётр Иванович.

Игорь сел на стул, откинулся на спинку, закрыл глаза, вытянул ноги, задумался:

– Ну… может, ты и прав, отец. Может, и прав… Поэтому утром я иду сдаваться…

Пётр Иванович с раздражением вскрикнул:

– Вот ты, ядрёна корень! Ты ему про Фому, а он тебе – про Ярёму! Говорю же тебе, кому мы теперь с ней, супружницей твоей, нужны будем? Скажи, сынок, кому, если тебя посадят?.. Мне жить будет не для кого. А у неё, повторяю, нет детей и рожать уже поздно…

– Ну почему же поздно? Климакса, насколько мне известно, у неё ещё нет. Так что, в самый раз…

– Да потому, сынок, что, когда тебя посадят, на неё мужики, – все без исключения! – уж поверь моего опыту, вовсе не будут смотреть как на возможную мать их детей…

– Не понимаю – почему? – усмехнулся Игорь. – Она же ещё может…

– Ну ты как дитя малое, ей-богу! Да просто по причине критического для этого дела возраста!

– Но есть же рожают и в сорок пять, и даже, я слышал, значительно позже!

Пётр Иванович посмотрел на Игоря как на мало что смыслящего ребёнка:

– Да, если второго, третьего, четвёртого… Да к тому же, при живом муже… А тут…

– Ну что – тут? Что тут? – нетерпеливо и раздражённо прервал рассуждения Петра Ивановича Игорь.

– А тут будут видеть в ней, – и она в этом абсолютно права! – только сексмашину… Вот и всё… Так что, сынок, мы оба с ней практически в одном положении… В положении одиноких, никому не нужных людей.

– И что же мне теперь делать?..

В голосе Петра Ивановича появилась уверенность человека, твёрдо знающего, как вести себя в этой непростой ситуации:

– Не дёргаться. Жить спокойно. И срочно строгать детей, пока она, – кивнул он головой в сторону Людмилы, – ещё способна к этому нехитрому делу…

Игорь грустно вздохнул:

– Ну да, строгать, зная, что они останутся без отца…

Людмила обречённо и вяло взмахнула рукой:

– Пётр Иванович, по-моему, он просто тупой…

Пётр Иванович невесело усмехнулся:

– По-моему – тоже…

Игорь вскочил, стал возмущённо и с заметной злостью размахивать руками:

– Ну да, конечно, тупой! Убил человека и не планирую расчётливо и хладнокровно своё счастливое и безоблачное будущее!.. Как ты не поймёшь, отец, – ткнул он пальцем в Людмилу, – что ты попал под влияние её хладнокровного жестокого эгоизма! Что она думает только о себе! И меня она, при случае, вот увидишь, обязательно предаст! Такие расчётливые – первые предатели!..

Пётр Иванович медленно и спокойно процедил сквозь зубы:

– Точно тупой… – он тяжело и устало поднялся, подошёл к Людмиле, положил руку на её плечо, в его обычно спокойном голосе появилось непривычное для него возмущение. – Ну как же женщине не быть расчётливой и даже – эгоисткой! Да она по определению – эгоистка, потому что вынуждена думать наперёд даже во время обыкновенного для нас мужиков секса: будет ли ребёнок? как предстоит его воспитывать? в полном одиночестве и нищете? или с весомой помощью его кровного отца?.. Именно поэтому женщина – это другая планета, сынок! Неужели ты до сих пор этого не понимаешь?..

– Ну это-то я понимаю… – Игорь сел на стул, откинувшись на его высокую спинку и лениво вытянув ноги. – Не такой уж я и тупой, как ты думаешь, отец. Но всё равно бабы, уверен, до непорядочности прагматики! – в возмущении оживился он. – Даже в сексе! В постели они, видите ли, думают не об удовольствии, а о будущих детях!.. Я тружусь в поте лица, а она дум высоких полна…

Пётр Иванович в удивлении хлопнул ладошками по бёдрам:

– Людмила, как ты с ним жила все эти годы? Он тебе лекции в постели не читал?..

Людмила улыбнулась:

– О чём?

– Ну так вот, об удовольствии в поте лица…

Людмила скривила гримасу, на которой одновременно проявились и разочарование, и грусть, и тихое спокойное отчаяние: