Ильгиз Фамильон - Дневник Татьяны Лариной

Моя душа изнывает от боли и тоски. Быть может, я совершила ужасную ошибку?

Нет! Наверно, он не получил письма. Ведь Евгений – порядочный человек. Он ответил бы. Обязательно ответил! Я просто буду ждать. Даст Бог, и все будет хорошо.

Все в моей жизни резко поменяло смысл! Мир не кажется мне привлекательным. Тоска переполняет мое разбитое сердце.

Сегодня я поговорила с Евгением…

Перед его приездом я специально убежала в сад, чтобы поговорить там. Я знала, что он пойдет за мной, и он пошел. Заметив его издали, я перепугалась. Взгляд его был тяжелый и обжигающий. Весь он был как грозная тень. Говорил Евгений спокойно, но голос был груб. Я вслушивалась в каждое слово, запоминала все его фразы, впитывала их в себя. Но какой тяжелый был этот разговор…

Евгения очень тронуло мое письмо, и он тоже решил мне высказаться. Он говорил, что если б только захотел стать супругом и отцом, то верно выбрал бы меня в подруги дней его печальных. Но он не создан для блаженства. Он считает, что недостоин семейного счастья. Думает, супружество нам будет мукой, привыкнув ко мне, он меня тут же разлюбит. Он говорит, что будет недостойным мужем и что я буду несчастна с ним, я буду страдать. Но как же он ошибается! Он прекрасный человек! И как я смогу страдать рядом с ним, ведь я его так люблю… он, верно, был бы лучшим мужем, и я для него была бы хорошей женой.

Евгений сказал: «Я вас люблю любовью брата и, может быть, еще нежней».

Эта фраза звучит в моей голове. Она меня губит, она же мне придает сил. Он говорил, что я смогу полюбить вновь. Он дал мне хороший совет: «Учитесь властвовать собою».

Действительно, властвовать собою я не могу. В моем письме слишком много громких слов. Любой другой мог поднять меня на смех и опозорить. Но Евгений… он поступил со мной так мило, так благородно…

Жизнь померкла. Вся серость этого мира резко обрушилась на мои плечи. Я и не думала, что жизнь может быть такой ужасной. Меня ничто не занимает. Я совсем потеряла аппетит и давно не спала. Я больше не вынесу всего этого. Хочется плакать, но все слезы уже выплаканы. Я не могу найти поддержки ни в прогулках, ни в книгах. Не могу читать книги, в которых любовь всегда побеждает. Я поняла теперь, что в жизни такой любви никак быть не может.

Ах, наконец-то пришла зима! Как я люблю искристый снег, белоснежные поля и деревья, одетые в праздничные белые наряды. Как люблю колючий мороз, щиплющий за щеки, зимние закаты и чистое, свежее небо. А сани, скользящие по серебристому покрывалу, сводят меня с ума. Все зимние звуки, сливаясь, образуют удивительную нежную музыку. И в этой музыке, в этой песне Зимы тонут все печали.

Вчера я видела, как с неба упала яркая звезда. Успела загадать желание о Евгении. Я верю, оно обязательно сбудется!

Ну, наконец-то пришло время святок! И, конечно, мы вместе с Оленькой будем гадать по старинным обычаям. Оленька уверена, что ее истинная судьба – Владимир. И я тоже не сомневаюсь, кто является моей судьбой.

Сегодня ночью я хотела погадать в бане при свечах в зеркальном коридоре. Уже все было подготовлено, но мне вдруг стало так страшно. Испугалась я, прямо до дрожи. Боялась за порог ступить. И к чему этот страх?

Оленька сказала мне положить зеркало под подушку на ночь. И милый мой приснится мне. Так и сделаю. Знаю я, кого увижу во сне.

Дневик Татьяны Лариной. Очерки вторые…

Сегодня я проснулась поздно, потому что очень плохо спала. Снился мне дурной сон. Совершенно не такой, какой я ждала. Этот сон был жуткий, он из тех, о которых, просыпаясь, думаешь: «Ах, слава Богу, это был всего лишь сон!»

Но ведь в такую ночь не снятся простые сны. Во время святок снятся вещие, пророческие сны. Это точно было предсказание судьбы, и потому я смертельно напугана.

Сначала мне приснилась белоснежная поляна, словно пополам разорванная бурным ручьем. Вода не замерзла и, шумя, лилась меж сугробов мощным потоком. Через ручей был перекинут маленький мостик. Я стояла и смотрела в эту пучину, черную бездну. Но вдруг из-под снега появился огромный медведь, кум Евгения! Я так испугалась! Крик застыл в горле. А медведь заревел и подал мне лапу, как услужливый кавалер подает руку даме. Он помог мне перейти ручей. Я шла и со страху не могла повернуть головы, но знала, что зверь следует за мной по пятам. Дорога показалась мне сложной и долгой, но, гонимая ужасом, я дошла до самого леса. И потом увидела свет в лесу, я знала, как это бывает во снах, что должна идти именно к этому свету. Но не было ни дороги, ни тропы. И я пошла по снегу, и медведь не отставал ни на шаг. Проваливаясь в снег, цепляясь за ветки, я шла вперед, не смея оглянуться. Преследователь мой кряхтел и стонал, но упрямо шел за мной.