Марианна Маню - Траблмэйкер. От 15 до 30

У всех девочек моего возраста критическая нехватка времени для общения. Когда – то, лет так этак 15–20 назад, всё воспринималась очень радужно! Казалось горы свернешь, только дай вырасти. Будущее рисовалось в теплых и светлых тонах. Вот ты на работе своей мечты, вот твой любимый: он прекрасен телесно, тебя боготворит и у вас тесная духовная связь, вы дышите и смотрите в одном направлении. Ты жаждешь родить ребенка от будущего воображаемого возлюбленного. Ты просишь небеса: «Дай мне дитя и я сверну горы ради него».

Вот морозный декабрьский вечер, небо чистое, звездное, ты гуляешь вечером после института со своей собакой, а мысли твои далеко, они рисуют картины взрослого будущего. Ты, с большими надеждами, смотришь вперед. Твой организм просто бурлит от переполняющей тебя энергии, она жаждет выхода, жаждет найти себе применение и скоро пройдет совсем немного времени, и таки действительно их найдет. Только вопрос: «Хорошие ли они будут для тебя, принесут пользу, или метаясь как мотылек, от лампы к лампе, ты растратишь свои драгоценные, данные тебе природой, силы и энергии?». А пока жизнь только начинается и это прекрасно!

Как мы с подругой любили по вечерам гулять и клеить объявления!

Пора поклейки пришлась как раз на мою юность, время метаний и душевных терзаний.

Дело происходило всегда вечером в тёмное время суток, так лучше, ты незаметно наклеил на столбе возле остановки или на стене возле подъезда и ходу дальше, вооружившись клеем и стопкой объявлений, где боец имитирующий высокий кик всем своим видом показывает:

– Это ты смотришь на рекламу боевых искусств.

Сейчас я уже понимаю, что в порыве юного фанатичного энтузиазма, мы слишком далеко отбегали от нужного района поклейки. Правильно было бы, как мне советовала мама маленького пятилетнего мальчика Богдана, который ходил ко мне на тренировки, клеить часто в небольшом радиусе от места проведения тренировок – школы. Мы же в порыве элементарной детской завзятости, убегали как можно дальше в другие районы, в пяти – шести остановок от нашей, где в темноте начинали лихорадочно что – то клеить, при этом тратя куча объявлений, но не зная вообще местной специфики, клеили мы впустую. Хотя весь процесс нам очень нравился. Во – первых, мы стремились оказаться в незнакомых новых для нас местах, что само по себе было приключение. Во – вторых, могли встретить каких – то незнакомых пацанов – малолеток, что тоже было приключение. И в третьих, мы могли помечтать, чему способствовало долгое нахождение на свежем, слегка морозном воздухе, мечтали как и все девчёнки – малолетки (мне было 17–18 лет), конечно же о встрече с мальчиками, вернее о знакомстве с мальчиками. Вот так в разговорах, о том что воздух уже пахнет весной, а начинал он пахнуть весной где – то с конца января у нас всегда, и конечно же этот период был полон предвкушении весеннего счастья, мы перебегали от столба к столбу и, вымазываясь в клее, занимались рекламной кампанией моего отца секции Ушу. Что эта компания приносила мало толку мой отец догадывался, и постоянно спрашивал:

– Где ты клеишь, почему я не вижу наших объявлений?

На что я праведно делала очень оскорбленный вид и рассказывала, что обклеила уже всю Русановку. На это папа вздыхал, просил поклеить рядом со школой, а я отвечала, что такая реклама неэффективна и делала по своему. Вот тогда уже стоило понять, что бизнес, реклама и маркетинг не моё!

Где-то в районе 14–15 лет, мне в голову стукнуло, что если уж из меня не выйдет фотомодели, то пойду учиться в театральный институт им. Карпенко-Карого, на актрису. К этому меня подтолкнуло первое посещение студенческого театра, при Карпенко – Карого, и так я вдохновилась игрой юных студентов, этой атмосферой театра, действиями спектакля, эмоциями актеров, молодых ещё, не заезженных монотонными повторениями. Второе посещение было уже с классом, спектакля «Мастер и Маргарита» в театре им. Ивана Франка, где Воланда играл Хостикоев. О. Это было просто прозрение и откровение: сам спектакль, Воланд – Хостикоев, кот – Бенюк. Они были ещё долго перед моим внутренним взором, когда засыпала дома. Но я не помнила ни Мастера, ни Маргариту.