Анатолий Мусатов - Короли садов Мамоны

– В-в-о-о-н!!!

Влети сейчас в окно стая гарпий и обруши на него весь свой запас медных стрел, Андрей был бы менее ошарашен. Что там гарпии, фурии и прочая мифологическая нечисть по сравнению с ураганным обвалом луженых слов! Будь они хоть чуть-чуть материальнее, чем просто напор звуков, сотрясших воздух, сродни убийственному торнадо, Андрей был бы неминуемо уничтожен стихией!

– А-а-ах! Негодяй! Жулик!.. Честных людей так!

– Аферист! Неблагодарный!..

– Змей подколодный! Под суд его!..

– Полицию, полицию вызывайте, там ему…

– Тамара Витальевна, звоните начальнику!..

–Там ему пропишут, мозги-то вправят!.. – Давить таких надо!..

– СМЕРТЬ ЕМУ!

– ?!

В кабинете воцарилась могильная тишина. Эта пара слов, будто невидимым кляпом заткнула широко раскрытые рты. Лишь через несколько мгновений столбняк, охвативший цвет местных лекарей-администраторов, был прерван тяжелым дыханием и стуком возбуждённых сердец. Возвращая на место выпавшие было из орбит глаза, Тамара Витальевна натужно выдохнула:

– Кто?.. Зачем это сказал?..

– Это сказал я, – раздался голос Андрея. – Исходя из логики, я просто озвучил чью-то следующую реплику.

Трухнова, сохраняя на лице все ту же трагикомическую маску, с видимым трудом осмысливала услышанное. Она медленно переводила взгляд с одного лица на другое. Нечто, увиденное ею, заставило Тамару Витальевну ощутить изрядный дискомфорт. Бедная Зина Ивановна! Уже давно войдя в раж, о чём свидетельствовали багровые пятна на её скулах, крепко держала в воздетой руке орудие труда. Утюг, которым недавно разглаживала шторы в кабинете, она явно собиралась применить не по назначению. Стой Андрей где-нибудь поближе, как знать, – сбылись бы пророческие слова!

– Зина Ивановна, Зина Ивановна! Что вы делаете? Отдайте утюг! Надежда Сидоровна, заберите у неё утюг!

Тамара Витальевна нервно зашарила рукой по столу в поисках графина с водой. Залпом осушив стакан, она, не переводя дыхания, прошипела:

– Чтобы духу твоего сейчас же здесь не было! Ты меня понял, Андрей Васильевич! Никакого имущества, никаких своих вещей ты не получишь! Жалуйся куда хочешь, кому хочешь, мерзавец, – не видать тебе их как своих ушей! Зина Ивановна, завтра же закажите машину и вывезите их на свалку! Всё, все расходитесь, идите работать! Татьяна Израилевна, останьтесь.

Секретарша Трухновой, брезгливо тряхнула коротко стрижеными обесцвеченными прядками. Ссутулившись по привычке, она торопливо протиснулась к столу. Тамара Витальевна, скользнув мертвенно-ледяным взглядом по лицу Андрея, уперла его в переносицу секретарши и процедила:

– Татьяна Израилевна, скажите ему, что он свободен. Хватит отравлять здесь атмосферу. Трудовую он получит, как только выйдет приказ. Пишите…

Андрей не стал больше задерживаться. Что-либо доказывать и объяснять не имело смысла. За пять лет работы в «тесных объятиях» здешней тёплой компании он постоянно ощущал себя каким-то инородным телом. Безуспешные попытки найти хоть какое-то взаимопонимание разбивались о кондовое самодовольство власти невежественных людей. С Трухновой Андрею не часто приходилось иметь дело. Все его отношения с начальством замыкались на трёх, весьма примечательных фигурах.

Одной из них была сестра-хозяйка. Ее стати поражали. Это была одушевленная «девушка с веслом»! Еще она запомнилась Андрею жадным оценивающим взглядом неудовлетворённой фемины. При каждом удобном случае не упускала возможности разговорить Андрея на сексуальную тему. Заканчивала она свои экзерсисы сакраментальным «Все мужики после сорока пяти ни на что не годны». При этом ее испытующий взгляд насквозь пронзал Андрея. Тем самым, она пыталась пробудить в нем хоть каплю заинтересованности более чем прозрачным намеком. От нее так и истекало: «Докажи, что это не так!».

Андрей вяло протестовал против огульного окучивания представителей мужского пола. Ливадия Васильевна видела безуспешность своих попыток. Но, имея большой опыт по части отказов, она не падала духом. Расцвечивая улыбкой рябое, лошадиного покроя лицо с такими же крупными зубами, сестра-хозяйка проявляла в этом завидное упрямство. В неугасимой надежде на невообразимое, чудесное стечение обстоятельств, изобретала всё новые варианты для своих рандеву с Андреем. Впрочем, её прагматичный ум понимал всю тщетность таких попыток. Поэтому ей приходилось самой выступать в роли кузнеца своего счастья.

А уж что за умница, что за смелая и решительная женщина, эта Ливадия Васильевна, Андрей познал в полной мере одним жарким июльским днём. Смахнув крупные капли пота на последний из двадцати мешков весом с полсотни килограммов, которые они привезли из прачечной, Андрей в изнеможении упал на один из них. Раз в месяц Ливадия Васильевна устраивала ему эту «каторгу». Но сегодня она превзошла саму себя. Андрей почувствовал её настроение уже с утра. Столкнувшись с ним в коридоре шестого этажа, Ливадия Васильевна, подойдя вплотную, сказала: «Андрей, никуда сейчас не исчезай. Через полчаса придет машина. Поедем в прачечную. С Зиной я договорилась». Выговорив всё это на весьма ощутимом нервном тоне, Ливадия Васильевна скользнула по нему своим широким торсом. Учитывая весьма просторные размеры коридора, ее маневр для постороннего взгляда выглядел бы немного странно.