Алина Верходанова - Послушай, это Жизнь

Послушай, это жизнь! Закрой глаза и послушай: за этим шумом дорог, за криками и воплями улиц я слышу Жизнь, и знаешь, она похожа на биение твоего сердца.

Здравствуй

Кофе

Три, пять, восемь – код на двери в подъезд оставался неизменным уже более десятка лет. Дверь тихо скрипнула и открылась – кто-то, явно мне не знакомый, зашел в подъезд. Я с сожалением отошел от окна и поставил турку с кофе на огонь – погасла последняя надежда на гостя в этот пасмурный вечер.

Кофе получился с горечью, я вылил его в раковину, вздохнул и решил попробовать еще раз, но уже с растворимым: я так и не научился варить сносный кофе.

Поставив чайник, я подошел к окну. Начался моросящий дождь – совсем не то, о чем мечтаешь в конце декабря, но для наших широт это, к сожалению, норма. Прямо над входом в подъезд горел фонарь, но на лампочках, конечно, всегда экономят, и горит он поэтому, сколько я его помню, каким-то желтовато-печальным светом, особенно тогда, в ту кошмарную морось… «Ночь, улица, фонарь, аптека, бессмысленный и тусклый свет…», – подумалось мне, и я понял, что Блок, конечно, смотрел на мир в те минуты из моего окна.

В желтое пятно света вошел человек, подошел к двери и замер. Мне он показался любопытным: что он делает здесь? Он не живет в моем подъезде, и пусть я не знаю поименно всех соседей, но среди них нет людей с такой вороватой осанкой… может, гость? Забыл код на двери и теперь стоит и ждет божьей благодати? А что это такое у него в руках? Не то чтобы мне было не все равно, просто делать нечего, а свою работу – перевод нового сверхмодного детектива – я закончил пару часов назад и, кажется, чуть увлекся.

Но вот мой таинственный незнакомец, наконец, как это ни прискорбно, вспомнил простой код три, пять, восемь, и его мгновенно поглотила тьма подъезда. Мне снова стало невообразимо скучно и тоскливо смотреть на желтое пятно света, и я вдруг заметил, что чайник уже больше не кипит. Живу я невысоко, на втором этаже, и потому замер, услышав осторожный писк дверного звонка.

Признаться, я слегка растерялся. Кто бы это мог быть? Кто-то из соседей (что, в общем, маловероятно) или, или…

– Кто?

– Меня зовут Сергей, и мы не знакомы.

Довольно странный ответ, тем более, если ты хочешь, чтобы тебе открыли. Наверное, именно поэтому я и открыл-таки дверь – мне стало любопытно.

На вид он был моим ровесником, хотя в остальном он мог бы служить моим антиподом: высокий и худощавый, светлые глаза неопределенного цвета (что-то между серым и голубовато-зеленым) и какой-то «стандартный», неинтересный русый цвет волос, а главное – странная и непонятная мне нерешительность во всем, по-моему, даже в мыслях.

Несколько мгновений он просто стоял и смотрел на меня в ту щелку, которую я для него открыл.

– Что вы хотели? – у меня не выдержали нервы.

– Вы Александр Волков? – говорил он так же нерешительно, как и думал.

– А вы кого ищете?

– Александра Волкова, – и тут я понял, что, похоже, он просто напуган! Или идиот.

– Да, это я, – а что еще я мог ответить? Мой сарказм наткнулся на стену его буквальности.

И вдруг он начал лихорадочно искать что-то у себя в карманах, причем во всех сразу, что, в общем-то, было довольно забавно, особенно то, как он перекладывал свою папку то в одну руку, то в другую. Ах да! Это был именно тот парень, что только что гипнотизировал мой кодовый замок, и в руках у него была папка, довольно большая, старая и затасканная. Что в ней? И зачем она ему сейчас? Или это для меня?

– Вот!

Я вздрогнул и оторвался от папки, поняв, что он что-то мне показывает.

– Вам знакома эта девушка?

Но я уже не слышал.

Она была очень желтая, эта фотография, которую он мне показывал, не старая, а именно желтая.

Я неосознанно практически вырвал ее из рук забавного пришельца и, откровенно говоря, сел на тумбу в коридоре. Буквально.

На фото была девушка, лет 20, не больше, она смеялась прямо в объектив, а глаза горели ярче, чем июльские звезды. Золотой ковер листьев, венок из них же на голове, охапка в руках, и каждое дерево в парке словно в пожаре… Я помнил ту осень, такие у нас бывают раз на десяток лет.

Я поднял глаза. Он стоял на том же месте, не осмелившись перешагнуть порог.

– Софи, – это все, что я смог ответить. Это была Софи, конечно, я не мог не узнать ее, как и не мог вспомнить, когда видел ее в последний раз.

– А, э, и? – откровенно говоря, я был растерян, хотя нет, я был в шоке, я просто Совсем, то есть Абсолютно ничего не понимал. Что он здесь делает? И что случилось? И при чем тут она? А я? Это было словно прошлое, ворвавшееся в мою жизнь. Я просто уставился на него и чувствовал себя полнейшим тупицей.