Ринат Валиуллин - Все ее удовольствия

Лиза на секунду задумалась, трях- нула головой и посмотрела Игорю прямо в глаза.

Они вышли из кафе и сразу же оказались на Гоголевском. Вечер был осенний, хотя на календаре давно уже был декабрь. В воздухе пахло дождем и романтикой. Игорь взял Лизу под руку и повел к припаркованным «Жигулям» первой модели, но Лиза его остановила:

– Погода хорошая, может, пешком?

– Хорошая? – удивился Игорь. – До сих пор понять не могу, где зима? Скоро же Новый год.

– Ну так ты идешь?

– Конечно, давай прогуляемся немного.

По внутренней дорожке бульвара, сквозь густые сумерки столицы, пара вышла прямо к памятнику Гоголя.

– Ты чего такая грустная: смотри, даже Гоголь – и тот улыбается, – указал на памятник Игорь.

– Скорее ухмыляется, а вот прежний вид имел очень даже печальный, – не согласилась Лиза.

– Какой такой «прежний»?

– Здесь же другой Гоголь стоял, он переехал во двор бывшей усадьбы графа Толстого на Никитском, где Гоголь провел свои последние четыре года.

– А зачем поменяли?

– Сталину не нравился грустный Гоголь.

– Покажите мне хотя бы одного человека, который нравился Сталину.

Лиза улыбнулась:

– Здесь пролегал его путь от дома к Кремлю. «Каждый раз проезжаю, смотрю на Гоголя, и плакать хочется, а не работать», – говорил он.

– Москва слезам не верит, – согласился Игорь. – Смотрела?

– Не раз. Можно сказать, мой любимый фильм.

– Помнишь сцену, где Катя Тихомирова встречается с Родионом на скамейке?

– Конечно.

– Это снималось здесь, на этом бульваре, только в начале, ближе к «Кропоткинской». Сейчас дойдем, покажу. – Игорь, словно регулировщик, правой рукой указал Лизе путь следования. Через несколько минут они остановились напротив дома номер одиннадцать:

– Вот она, та самая, слегка обновленная.

– Ты серьезно? – Лиза посмотрела на сидевшую напротив них пожилую пару.

– Серьезнее некуда.

– Может, это они? – предположила Лиза.

– Ага, третья встреча, сорок лет спустя.

– А ты откуда знаешь?

– Я же на Мосфильме работаю.

– Тоже оператор? – улыбнулась Лиза.

– Актер второго плана.

– В массовке, что ли?

– Ну да, халтурил студентом. Сколько раз пришлось туда-сюда по бульвару пройти, я тут каждую травинку знаю. Я и раньше Гоголя не понимал, а в тот день просто возненавидел.

– Фантастику, наверное любишь? – рассмеялась Лиза собственной формулировке.

– В смысле?

– С женой мужней шашни разводишь.

– В детстве мне нравился Кир Булычев, – проглотил шутку Игорь и выпустил из своей руку Лизы.

– Ты помнишь его «Сто лет тому вперед?»

– Про Москву две тысячи восемьдесят второго года?

– Да. Она начинается как раз с Гоголевского бульвара будущего.

– Помню, помню. Лесные пущи соседствуют с мягкими подогреваемыми дорогами, а вокруг здания, выращенные из коралловых бактерий. – Вдруг Лиза почувствовала, что рядом с Игорем ощущает себя легко и свободно, как в студенческие годы. Ведь, оказывается, можно еще поговорить просто о фильмах, о книжках, или просто ни о чем, а не развивать бесконечно серьезные темы долга и ответственности. Счастья и безответственности, вот чего не хватало ей в жизни.

Первое правило большой любви: влюбись в себя – создай конкуренцию.

Эта фраза, брошенная когда-то ее матерью, стояла у нее перед глазами с самого утра. Даже сейчас, перед зеркалом, вглядываясь в себя, она задавалась вопросом: Любит ли она себя? Нет, не любит. Иначе бы и вопросов не возникало. У людей, которые любят и ценят себя, таких вопросов не стоит. Им просто негде стоять, нет места, все занято любовью? Сначала к себе, потом уже ко всем остальным. Именно любовь к самому себе и создает конкуренцию вокруг. Посмотрела она на сидящего за столом мужа. У того конкуренции не было.

– Ты сама загоняешься, я чувствовал, что сегодня вечером такое будет. Тебе нельзя так много работать.

– Угу. Придумай причину. Все молодые люди отдыхают, ездят, получают удовольствие от жизни, а вы нашли себе дурочку, которая еще и сама себя обеспечивает, вообще париться не надо, еще дела будет разруливать, вот лафа. Адьос, я так жить не буду и пофиг даже, что все эти свадьбы напрасно и т. д., я не своей жизнью вечно живу, когда ты это поймешь?

– Вот это совпадение, и я не своей.

– Я не буду рожать тебе детей, чтоб потом быть как в тюрьме привязанной. Я так и не успела пожить нормально, ты меня просто в клетку загнал. Вся жизнь: работа – кухня – болтовня о старых – работа – работа – работа – работа – кухня – болтовня. Максим! Мне не пятьдесят лет! А двадцать пять! Ты забыл? Мне скучно, я не вижу направления, ты меня никуда не ведешь. Можешь сваливать все на работу, которую ты сам мне подкинул, чтобы я не скучала и не сидела у тебя на шее, ты можешь свалить на что угодно, а я смотрю на молодых людей, свободных, не ограниченных всякой чушью, и мне завидно! Я сбегу, точно.