Юлия Волкодав - Время Волка

– Занимайся, сын, восстанавливай форму к первому сентября. Ты ведь поступил?

Не спросил, утвердительно сказал, как будто не сомневался в положительном ответе. И Лёня не смог признаться. Кивнул, не отрываясь от пианино.

– Настоящий Волк, – удовлетворённо произнёс отец и закрыл за собой дверь.

Правду узнал только Борька, из очередного письма. В ответ написал, чтобы Лёня не валял дурака, занимался, а на следующий год показал самодовольным засранцам, чего стоят сочинские ребята. К тому моменту, когда Лёнька получил его письмо, он уже никого не валял. Он воспользовался советом рыжего и нашёл «Елисеевский» гастроном, познакомился с Тамарой Матвеевной, добродушной тёткой необъятных габаритов, которая с первой же встречи поставила себе целью сделать из этого «задохлика» человека, что выражалось в почти насильственном кормлении. Каждый день, приходя на работу, Лёнька первым делом должен был съесть оставленный Тамарой Матвеевной «паёк», в который непременно входили бутерброды с колбасой и сыром, сладкая булочка и пакет кефира, пара творожных сырков и даже пирожные. Продовольственные возможности Тамары Матвеевны были неисчерпаемы, а её почти материнское желание пригреть Лёньку выливалось порой в самые неожиданные формы – однажды он обнаружил в «пайке» бутерброды с красной икрой, в другой раз покровительница приволокла ему целый ананас, после которого он покрылся мелкой сыпью и три дня чесался – непривычный продукт вызвал аллергию.

Работа оказалась не из лёгких: когда приезжала машина, нужно было таскать неподъёмные коробки с товаром, а потом раскладывать их содержимое по полкам склада и холодильной комнаты. Не привыкшему к физическому труду Лёньке поначалу приходилось туго, но ежедневные тренировки вкупе с усиленным питанием делали своё дело, и через месяц он уже спокойно поднимал ящик с бутылками минеральной воды или консервными банками и, не особенно напрягаясь, доносил его до склада.

Он работал в дневную смену, так было удобнее. Утром уходил как бы в консерваторию, до трёх часов таскал товар, а после трёх шёл на Большую Якиманку, где в старом доме дореволюционной постройки, превращённом в тесную коммуналочку, жил Пётр Михайлович, его нынешний педагог. Желчный старик, на Лёнькин взгляд, в подмётки не годящийся Илье Степановичу. Однако Пётр Михайлович был единственным преподавателем консерватории, согласившимся давать уроки в частном порядке за ту сумму, которой Лёня располагал. Зарплата у него была небольшая, и, хотя он ни копейки не тратил на питание, оставлял только на проезд, а всё остальное отдавал за уроки, Пётр Михайлович считал эти деньги сущими грошами и часто подчёркивал, что занимается с Лёней исключительно по доброте душевной. Таланта он в Лёне не видел, никогда не хвалил за успехи, зато нещадно ругал за малейшие оплошности.

– Руки каменные, – орал он на Лёню, лупя по этим самым рукам железной линейкой. – Ты что, слесарь на заводе? Это руки музыканта?

У него и правда был повышен мышечный тонус после шести часов таскания ящиков. К тому же Лёня совершенно не мог заниматься дома, звуки пианино мешали всем – у Ангелины от них болела голова, а Лика не слышала телевизор. Отец претензий не высказывал, но, судя по лицу, тоже не испытывал восторга от музыкальных упражнений сына. Да и Лёне не нравилось играть в такой обстановке, по вечерам он мечтал только о том, чтобы все скорее разошлись по комнатам, и он завалился спать.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.