Кристина Акопян - Максимилиан, раскрой глаза

– Что вы знаете об авторе, господин Валериан? – спросила я.

– Сам лично приобрёл в другой галерее, где она пылилась в углу. Эти провинциалы совсем не умеют распознавать искусство, им лишь бы продать, – искренне возмущался господин Валериан.

– Для точной оценки работы нужно пообщаться с автором. Это явно профессиональная рука, не любитель. Только после расследования можем согласиться на вашу цену или отказаться. Вы же понимаете?

– Вы хотите сказать, Амелла, что будете торговаться? Сколько вам заплатили? Какой смысл нанимать агента-искусствоведа? – Именно, агент-искусствовед моя профессия: поиск картин и художников, оценка работ.

– Ваш покупатель правда заинтересован в картине, а вы немало просите. Кроме него, некому её покупать, вы же знаете это. Узнав правду о картине, вы сможете реально оценить и реализовать её.

– Если не купят сейчас за мою цену, потом купят дороже, я не спешу, – конечно, господин Валериан лукавил, у торговцев картинами не всегда есть свободные деньги, чтобы не спешить. Вырученные деньги они вкладывают в новые, потому что они зависимы и азартно влюблены в своё детище.

Спорить я не стала, ведь это ничего бы не поменяло. В тот же день собралась в путь – в город, где была куплена картина «28».

Остановилась я в гостинице «Небесная звезда» – обычное помпезное название провинциальных гостиниц, что-то вроде парикмахерской «Афродита» или «Клеопатра». Город сам не большой, но и не маленький, примерно триста тысяч жителей, это самый крупный город в окрестностях. Жители других городов стекаются сюда за лучшей жизнью.

Узнав адрес единственной частной галереи в городе Арэль, я направилась на поиски автора.

Здание городского музея выделило 38 квадратных метров, как стало позже известно, на нулевом этаже под галерею. Это было красивое, кирпичное, двухэтажное здание с восхитительной заострённой крышей из чёрной черепицы. С цокольного этажа открывались окна в клеточку, с окрашенными в белый цвет рамами, и вход был с улицы Ив. Мне стало очень жалко владельца галереи, поскольку сразу стало понятно – покупателей не было давно. На входе указан номер телефона, по которому нужно позвонить, чтобы открыли, показали. «Понятно, почему никто не приходит сюда: в закрытые двери никто не стучится».

Когда набрала номер телефона, молодой женский голос торопливо сказал, что придёт через 5 минут.

– Здравствуйте! – услышала голос из-за спины спустя пять минут. Всё это время я любовалась архитектурой на улице Ив.

– Здравствуйте, пока вас ждала, заглянула через окно, посмотрела: у вас много интересного. – Я не льстила: комнатка была переполнена оригинальными, живописными работами. Были и простые работы, как без них.

– Это правда, – подтвердила Захария, так было написано на её бейдже (странно ходить с бейджем по улицам), – наш городок славится талантами, мы выставляем только местных авторов, это наша «фишка».

«Это очень облегчит мою задачу», – подумала я и вошла вслед за ней в пыльное помещение. Чихнула я, прикрывая рот воротником моего платья.

– Простите, аллергия на пыль.

– Да, здание старое и полы из дерева, когда ходят наверху, у нас пыльно, но я привыкла, – Захария на стойке у входа справа положила ключи в стеклянную пепельницу, которой никогда не пользовались.

Захария продолжала ещё говорить, но я уже не слышала: всё моё внимание направилось к маленькому холсту в простой деревянной раме, очень напоминающему «28»: такие же краски, такой же единственный блик в одном ярком акценте. Это был чёрный мак на фоне серых облаков: я так увидела фон, может, из-за скудного освещения неверно оценила, но интуицию не обманешь. На картине – чёрный мак, а на одном лепестке был красный блик, небольшой вертикальный, как если бы свет падал на мак слева и оставлял один только след на лепестке.

– У нас хороший колледж искусств, поэтому… А эта картина одна, как и все остальные, авторы не повторяются в рисунках, у каждого свой стиль, – Захария преподносила информацию, как отличный продавец (если этот термин уместен в галерее), когда потенциальный покупатель пылает от страсти к «товару».

– Да, я вижу, – соврала я: ничего я не видела, просто хотела, чтобы Захария помолчала. – А кто автор этой работы?

– О, маки, – так странно прозвучало «маки»: на рисунке только один мак, – нужно посмотреть на оборотной стороне номер, и я загляну в журнал поступления. – Она развернула холст, – хм, нет номера. Подождите, в другом месте посмотрю, вы пока посмотрите другие, а если конкретное хотите, скажите, что ищете, я помогу найти. – Я не ответила, продолжая искать глазами.