Гэбриэл М. Нокс - Гурт Пустоши

– Эй, цыпочка, ты на работе? – закричали из бара напротив.

– Отвали! – отозвалась Тэйа.

– Понял. А когда выйдешь?

– Завтра!

– Ок. Запиши на утро, мне только минетик!

За фразой последовал дикий смех сразу нескольких пьяных мужиков.

Тэйа насупилась: «Только минет. Дешёвки нынче пошли. Тем лучше для меня».

Она вышла к широкому проспекту, здесь народу прибавилось. Мужчины в костюмах и тёплых цивильных куртках, женщины на каблучках, с пышными прическами и серьезными лицами, маленькие собачки на поводках, пожилые дамы в пальто и шляпках. Тэйа выбивалась из общей картины, но только через проспект она могла быстро попасть к своей лачуге в бедном районе. Комнатка досталась ей от бабушки. Та давно умерла, отметив в завещании любимую внучку.

Заметив на светофоре полицейского, Тэйа резко развернулась и пошла в обход, к другому светофору проспекта. Она сейчас не в той форме, чтобы общаться с парнями в чёрном.

Загорелся зеленый человечек, и вся толпа поспешила перейти дорогу. Дорогие машины томились за стоп-линией, пугая пешеходов рычанием моторов. В некоторых сидел самый что ни на есть цвет молодежи: парни с идиотскими прическами и напомаженные барби с накачанными ботоксом губами.

Тэйа смотрела на них так же, как на себя после очередной встречи с клиентом. Столько мужчин прошло через неё, а чувство стыда никак не покинет молодую голову.

Девушка буквально заскочила в свою квартиру, гулко захлопнув дверь и едва не забыв повернуть ключ. Она начала шарить по ветхому письменному столу, старому облезлому дивану, в ванной, на кухне.

«Ну, где же», – нервничала она.

Наконец искомое оказалось в её руках – маленький пакетик «От Эль». Чайная ложка, зажигалка и шприц. Смесь запенилась, образовывая маленькие пузырьки, пока Тэйа её нагревала. Этот укол должен стать её третьей попыткой испытать самое первое ощущение, полученное от белого порошка. Она быстро набрала вещество в шприц, нащупала локтевую вену и погрузила иглу в мягкую кожу. Медленно давя на поршень, она ввела наркотик. Тело упало в тёплое облако, все мышцы расслабились, веки потяжелели, Тэйа откинулась на спинку дивана. В забытье она ни о чём не думала, испытывая непреодолимое ощущение эйфории. Вещество вознесло её над суетой, позволяя почувствовать себя свободной. В ногах странная приятная боль, во рту знакомый привкус и сухость.

Тэйа открыла глаза, когда уже совсем стемнело. Уличный фонарь бил ярким лучом прямо в накренённый коричневый шкаф. В комнате царил полумрак. На придиванном столике скопилась гора немытой посуды. Стулья увешивали грязные футболки и пара потёртых джинсов. Куски грязи с обуви застыли на пороге в зал: Тэйа слишком спешила и заскочила в комнату обутая. Паутина тонкими полосками покрывала каждый уголок квартиры. На полках ютился сантиметровый слой пыли. На месте телевизора стояла ваза со сгнившими цветами. Тэйе их принесла соседка, думая, что девушка ходит мрачная из-за одиночества. Мужчин к себе Тэйа не водила, посиделки с наркоманами не устраивала, поэтому никто даже представить не мог, что творилось внутри этой квартиры.

Волна депрессии захлестнула девушку, и она с огромным трудом удержалась, чтобы не воспользоваться остатками порошка. Она ещё не успела поработать, а купить новую дозу пока не на что. Так что эта должна остаться на более позднее время.

С трудом поднявшись, Тэйа пошла в ванную комнату, по дороге скинув куртку на пол. Тело пронзил озноб. Тёплая вода из крана пришлась кстати. Свет мигал, грозя вот-вот погаснуть. В раковине застыл неровный налет ржавчины. Грязные разводы покрывали и кран, и дно ванной, шторкой овладел грибок. Тэйа потеряла интерес ко всему этому после того, как первый раз затянулась «стоящим косяком». С тех пор домашние заботы её не интересовали. Хватало затяжки и пятнадцати минут, чтобы улететь подальше от быта и отвратительной работы. Однажды, чтобы заплатить коммунальные услуги, она продала свой телевизор, к тому моменту все деньги ушли на товар от того же злосчастного Эль. Колоться она стала недавно, по совету «друга». Он с таким воодушевлением рассказывал ей о новых ощущениях, что она не смогла устоять. Первый раз был потрясающим, если не считать того, что ей сначала пришлось перебороть приступ тошноты. Последующие два, включая нынешний, не могли приблизить её к самому первому. К тому же депрессия и легкие недомогания заставили задуматься об увеличении дозы.

Оторвав лицо от мокрых рук, Тэйа собрала грязные волосы в хвост. Из зеркала на неё смотрело жалкое существо серого цвета с мешками под глазами и глубокими старческими морщинами от обезвоживания. Глаза, некогда лучащиеся изумрудом, теперь имели красную окантовку, придавая ещё более болезненный вид. Невыщипанные брови напоминали растрёпанные кусты.