Виктор Свинаренко - Белуха. Выпуск №2

Эркемей знал, что пещера кончается тупиком, но это когда он не камлал, для того Эркемея, что остался кружиться на поляне, а для этого Эркемея, в ушах которого свистел ветер, какой не свистит в ушах и при самом быстром конском галопе, преград не было. Эркемей влетел в царство Эрлика.

Из тёмной трубы это царство казалось сверкающим, а на самом деле был серый, не дающий теней свет, и это естественно, в мире тени не было тени, так как в подземном царстве не было ни луны, ни солнца, ни звёзд.

У входа в тёмное царство уже пасся дух жертвенного барана, которого Эркемей подхватил, и бросил на спину своего лося, на ходу, не останавливаясь. Его священные звери неслись по узким скалистым гребням, над тёмными обрывами, перескакивали бурые реки.

Наконец показался высокий дворец, сложенный из чёрного камня, обиталище младшей дочери Эрлика. Эркемей спешился, его лось обернулся луком, плечи стал оттягивать колчан, полный стрел.

Нагишом запрыгала, заплясала вокруг него, тряся грудями и высоко задирая ноги, высокая луноликая распутница, стала жаться, хвататься за ворот.

Эркемей покрепче вцепился в рог жертвенного барана – так и есть, дёргают его из рук, стремятся отобрать.

– А ну, вон! – закричал Эркемей. И вот уже грозно, страшно рычит, подбегая, отставший ала -барс и в страхе разбегаются слуги распутной девки.

Эркемей отталкиваете её от себя, и идёт дальше. Идти неудобно, – мешает жертвенный баран, заброшенный на шею, и надо держать наготове лук с прижатой к тетиве стрелой.

– На выходе из дворца обязательно будет засада, – мысленно говорит кам. – Нет, на этот раз позже, – увидев, как из тёмного озера поднимаются чёрные, мокрые и скользкие на вид чудовища. Извиваясь своими змееподобными телами, выползают эти мерзкие твари на бесплодную сушу, тянутся к Эркемею. – Плоти хотите, – говорит им двойник Эркемея и, сбросив жертву на землю, посылает стрелу за стрелой в огромные, выпученные, лягушачьи глаза, в гнойные пасти с множеством рядов острых зубов, в чёрные тела их.

Один за другим чудища взвиваются ввысь и с громким всплеском, поднимая горы брызг, и исчезают в водах чёрного озера.

Последнюю стрелу кам выпустил, когда гнойная, клацкающая клыками пасть почти добралась до Эркемея. Враг человечества, выродок тёмного царства мёртвой падалью замирает на берегу почти у его ног и, разжижаясь, гнойным чёрным киселём стекает в озеро.

Последнее чудище и стрела последняя.

Впервые так камлал Эркемей. Нет соплеменников, для которых он камлал, не надо пересказывать приключения своего двойника, и отрешился он от земного мира, иногда только ощущал обычную при камлании раздвоенность, но если при прежних камланиях это были путешествия его двойника, его двойник мчался над тайгой в поисках Хан-Алтая и поднимался с духами покровителями к Ульгеню, а сам Эркемей в это время был в своём земном мире, – в аиле или на поляне, а его путешествия были сном наяву, то теперь он сам ехал на лосе, а на поляне кружился его двойник.

И если при прежних его путешествиях поражение в битве с чудовищами означало неудачу камлания, в худшем случае болезнь, и ему мог помочь другой кам, то теперь он знал, – не сможет пройти свой страшный путь, найдут Верх-Тогульские мужики на поляне закоченевший труп и большой разрисованный бубен.

И ещё много раз сталкивался кам с чудовищами, и неоднократно отбивался от дерзких притязаний старшей дочери Эрлика на его тело, и уговаривал его сыновей о пощаде, напоминал про прошлые дары и обещал взятки в будущем, пока не добрался до покоев Эрлика.

Эрлик отказался его принять, сказал, что он уже наполовину христианин, но согласился переговорить через дверь и велел отдать жертву слугам.

Всё выполнил Эркемей, и обратился к владыке тёмного мира с вопросом:

– Кто убийца моего сына? Где он? Покажи его.

– Где он? Ищи сам. Кто он? Узнай сам. А вот какой он, посмотри, – ответил Эрлик.

Тёмной полировкой заблестела дверь, и увидел Эркемей костёр, а у костра людей. Все люди, кроме одного, виделись смутно, туманно, а тело того, кто виделся чётко, освещал костёр, только вот лицо его кам никак не мог разглядеть. Вот таёжник встал, широкоплечий, широкозадый и пошёл, переваливаясь, за хворостом.

Лицо было в тени, почти неразличимо, но Эркемей жадно всматривался и узнал человека.

Дверь вновь покрылась мутной чёрной пеленой.

– Теперь тебе пора домой, уходи, – услышал Эркемей голос хозяина тёмного мира и, поблагодарив его, отошёл от двери.