Анна Свалова - Счастье зелёного цвета

И у нас не родятся дети,
Но зато мы их бить не будем,
И собаку для них когда-нибудь
…Никогда мы не заведем.

Потому что их маму папа
Не узнал из-за красной помады,
Посмотрел – и прошел мимо
Девушки с красногубым лицом.

Я смотрю на себя – и вижу:
И тебя, и детей, и собаку…
Слышу невдалеке крики чаек
И…как будто морской прибой.

Подарю-ка помаду Катьке,
Эту книгу мы прочитаем,
И звезду мы откроем вместе
Со случайным встречным – тобой.

Бриза брызги.
Дети. Визги.
Легкость. Радость.
Ревность. Тяжесть.
Утро. Снова
Нега. Скука.
Мысли. Слово.
Ревность-сука.
Тротуары.
Похоть. Взгляды.
Обними. Ну очень
Надо.

Я не говорю на разных языках мира…
Не разбираюсь в морских узлах,
Манкирую твои… (впрочем, не для эфира),
Что важно – молчу. Лови в глазах.

Еще я много чего о (тебе) мире не знаю,
Не разделяю самолюбованья в тоске,
Но радуюсь оттого, что тебя понимаю:
Можно даже молчать. На одном языке.

Невыпавший был снег.
Усталых шагов след,
Что долго еще хранил —
Тобой не оставлен был.
И правильность черт лица
Прописаны до конца
Точны в нем и тень, и свет:
Не созданный твой портрет.

Еще сорок семь "НЕ"
Резонных притом вполне —
Как варежки для зимы.
Так я и ты. Но не "мы"…

Две птицы. Четыре крыла
Синхронно, и без сожалений,
Взмывают. Забыв про дела,
За ними смотрю, и сомненье

Закравшись, стучит и стучит
И нет от него покоя,
Как будто он рядом. Молчит
Так трепетно… Но про другое.

Как будто он – я, но иной,
Парящий, как белые птицы,
И в сердце его покой.
И он ничего не боится.

И ввысь я смотрю с тоской
Вдали уже черные точки,
А он моею рукой
Выводит вот эти строчки…

Дырка в сумке. Душа с заплатами,
Осторожно, но верно ступая,
Я уйду любоваться закатами,
И рассветы встречать нагая…

Рядом море шуметь будет истово,
Как дитя со щенком играя.
Я песчинки считать буду пристально,
Между пальцев перебирая.

Я уже и не вспомню имени,
Что печали стало созвучием,
Но даже шепотом позови меня,
Я услышу. Любовь – живучая…

Стул и стена.
Ни шороха, ни тени
В пустынном доме только тишина
И эхо ей – опустошенье.

Безликая, тупая, злая ночь
Войдет без стука, и не так, как прежде…
Ты – свет. Ты – день. Ты – солнце. Ты – надежда,
А значит, этой ночью не придешь…

…А если, нет тебя вовсе? Ты не бродишь где-то,
Не играешь в опасное «может», не
Тоскуешь, напротив, это не мне
Раны лижешь мятежным своим куплетом…

Если б так.… Если б всякого горения прежде
Ты внимал бы душе, коли таковой
Обладаешь, конечно.… Само собой,
Ты бы смилостивился. И убил надежду.

…Впрочем, воздух тогда бы стал непохожим
На воздух: не хватит, дыши – не дыши,
Если б тонкую выворотность души
Демонстрировал каждый случайный прохожий.

Оказаться в одной постели несложно.
Гораздо сложней
Разобраться, зачем …еще до,
У подножья
Восхождения к ней…

Хмарь за окном. Флегматично-желтые фонари.
Как слог отточены, высятся шпили.
И месяц, преодолев рубеж в «23»,
Застрял где-то в поисках «24»…

Невдомёк ему, глупому, почему же табло