Вера Переятенец - Двадцать жемчужин Марии Стюарт

Бросать все нужно: и курить, и с девочками, да и с кофе тоже, а то когда-нибудь сердце выскочит наружу и все. На Васильевский остров… Не отвезут. Хотя, если такими темпами все будет там меняться, то и в мавзолее похоронят. Но пока пью, тьфу-тьфу! Завтра он полетит домой, все вернется в нормальный ритм, и Яков еще поскрипит, поживет.

Но с кофе нужно завязывать. И обязательно пойти прогуляться до обеда. Этот Костя-издатель (надо же, в Союзе появились издатели) обещал привезти художника. Да… кто-бы сказал, что его будут издавать в Союзе, и что отдельной книжкой выйдут его сонеты. Не самые лучшие, правда, стихи. У него есть интересней. Надо бы спросить, на что купились: на любовников Марии или генсека в параличе… Скорее, на то и на другое. А художник классные иллюстрации нарисовал. Мария у него славяночка славная. Славяночка- славная, надо использовать.

Он докурил сигарету, взял кусочек круассана и вышел из «Флориана» прогулять. На набережной, вытянув руку с кусочком тоста, покормил чайку. Потом, пройдя еще раз кругом по Сан-Марко, нырнул в небольшой проулок, где среди лавок, торгующих всякой мелочевкой для туристов, был милый антикварный магазинчик, который держал его знакомый. С этим антикваром – Антонио Яков познакомился очень давно, еще в свой первый приезд в Венецию. Так ходил, гулял и вдруг увидел в витрине ленинградскую чашку, расписанную знаменитой «кобальтовой сеткой». У его родителей был такой сервиз. Зашел, расспросил, откуда чашка. Оказалось, продана кем-то из наших эмигрантов. Тогда пошел целый поток наших выезжающих «на историческую родину», вместо которой они так хотели поспасть в США. Многие из них месяцами сидели ждали разрешения на въезд в Италию. Ну и конечно, везли с собой всеми правдами и не правдами все, что можно продать. Яков купил себе эту чашку. Он до сих пор пьет из нее кофе по утрам. Американская привычка использовать кружки в его доме так и не прижилась. Он считал, что в этом есть что-то низкосортное, плебейское.

С тех пор они встречались регулярно. Как только Иосиф приезжал в Венецию, он заходил в эту лавку купить какой-нибудь сувенир, просто поболтать. За эти годы оба постарели, особенно сдал Антонио. Лет пять назад его единственная дочь вместе с мужем попала под лавину на горнолыжном курорте. Слава Богу, в живых осталась внучка Катарина. Девочка слегка приболела, и родители закрыли ее в номере, включив телевизор. Если бы не она, наверное, Антонио тоже сошел бы в могилу, а так забота об этой девочке вытащила его с того света. Теперь повзрослевшая Катарина заботится о деде, помогая ему и в лавке.

Эта славная славяночка не выходила у него из головы. Наверное, она даже не так глупа, как эта смазливая тайская девчонка- пустышка. Надо купить какой-нибудь милый подарок для этой Марии, славной славяночки. Судя по картинкам, она не только вдохновляла этого художника.

Он открыл дверь, и вслед за звоном колокольчика из-за бархатной портьеры, отделявшей магазин от жилого пространства дома, выскочила внучка синьора Антонио, всегда поражавшая Якова своими причёсками. Вот и сегодня ее черные как смоль волосы обрели вишневый оттенок и были завиты мелким бесом, так что напоминали прическу, которую в его молодости называли чем-то вроде «я летела с сеновала».

– О, сеньор Яков, я рада вас видеть.

– И я тебя рад видеть, милая Катарина. Сеньор Антонии обедает?

– Нет, он уехал в Геную на аукцион, я уже третий день тут хозяйствую.

– Ну тогда я за тобой приударю.

– Шутите, сеньор Яков, вы женаты, а меня мой Сильвио зарежет от ревности.

– Да, тут шутки в сторону. Милая Катарина, тогда предложи мне какую-нибудь милую безделицу для девушки моего друга, он художник и сделал чудные иллюстрации к моим стихам и, похоже, нарисовал ее…

– А какая она, как зовут?

– Вот этого я не знаю, но она славянка, светло-русая, с темными глазами.

– О, тогда знаю. Сильвио вчера принес милое украшение. Дедушка мне, правда, не разрешает у него что-либо брать, но это – от бабушки Сильвио. Она у него была знатного рода, так что вещь настоящая, с историей. Смотрите милые бусы.

И она достала из бархатного мешочка жемчужное ожерелье. Оно было немного странным. Двадцать похожих на виноград «Изабелла» черных жемчужин были прикреплены как подвески на массивную цепочку цвета старой бронзы с толстыми звеньями с гравировкой. Аляповатая вещь. Яков взял украшение в руку. Оно было достаточно тяжелым. Наверное, латунь, подумал он о металле. Ну да, не золото же. А вот бусины. Но, скорее, все же это искусственный жемчуг. Какая-нибудь довоенная винтажная бижутерия. Но так мило, и, вполне не плохо. Если не дорого, надо взять. Что там они в Союзе видят, а тут вещь с историей. Он повертел украшение в руках. В нем было что-то странное и притягательное, как во всех старинных вещах. А он их любил и знал толк. Может, лучше жене подарить, а славянка эта обойдется. Нет. Она подумает, что я заглаживаю вину за что-то. И потом, для нее это слишком дешево. Я присмотрю ей что-нибудь другое. И потом, пусть эти «русские» знают, какой он. Вот может сделать подарок незнакомке и все!