Люди, конечно же, ко всему этому быстро привыкали, относясь к действительности, поджидающей на улицах, как к неискоренимому побочному эффекту жизни. У народа, как известно, тогда просто не было денег, от слова совсем; потому мысли о насущном, о том, чем, к примеру, кормить детей, превалировали над прочими.
Город был негласно разбит на зоны, в которых орудовали разные виды преступных элементов. Так, к примеру, улица Гамарника, где дожидается к себе внимания Яма, в народе называлась «улицей Карманников», потому как последних на ней было пруд пруди. Улицу Летчиков звали – «Налётчиков», там, в основном, по разбою. Каховский переулок был известен как «Лоховский», на нём поджидали всякого рода мошенники, в основном носители цыганской культуры.
Были и еще примеры народных переименований улиц и переулков, но либо они не прижились, либо их существование – выдумка. В общем, жизнь была в те времена полна приключений: пройти по улицам и не стать потерпевшим – чем не адреналиновый квест?!
В общем и целом, такая вот картина вырисовывается вокруг той самой Ямы, о которой шла речь в начале нашего повествования.
И хоть те времена ушли, NN и сегодня вовсе не из разряда «городов мечты», хотя, как выяснилось, сами NN-чане шутят, что мечта здесь у всех одна – свалить куда подальше, где тепло и вообще цивилизация. Вспомнив критические инсинуации московского журналиста, можно еще пошутить, что NN-чане привыкли узнавать многие пейзажи родного города в кадрах современных постапокалиптических блокбастеров или высокобюджетных боевиков…
Но вернемся к Яме. Яма ждёт, и своим молчаливым метафизическим порывом требует от мира признания факта своего (Ямы то есть) существования; признания безоговорочного.
Зачем ей это?! Не ей это нужно, но Вселенной. Иначе этих строк и не было б вовсе. Итак.
Простым невзрачным сентябрьским утром, в то самое время в году, когда птицы еще щебечут, но уже без летней самозабвенной истерики, а солнце, хоть и лениво, но пока еще делится радиацией, в такое обыкновенное туманное утро стояли недалеко от Ямы две пенсионерки.
Одной из них была Анна Вадимовна Невыглаз, полноватая, коренастая, с короткой стрижкой подкрашенных желтоватых волос, бывшая работница сборочного цеха NN-ского авиационного завода. Другая – Мария Ильинична Башлаева, высокая худощавая старуха, седовласая, с недобрым хищным лицом. Она была в своё время замначальника цеха на другом военном заводе, производившим ракетное и бомбовое вооружение, здесь же, в NN.
Работники обоих предприятий традиционно испытывали друг к другу обусловленное пролетарской гордостью презрение. Авиационщики говорили, что бомбардировщик – первое дело, главная, так сказать, основа, а уж бомбы да ракеты – так, второй номер. Оппоненты парировали, утверждая, что « бомбардировщик без бомбы как бык-осеменитель без яиц ».
Взаимная профессиональная ревность давно прошла у обеих пенсионерок, как прошло почти всё в жизни, ради чего можно было бы презирать или чем можно гордиться, и теперь они были просто соседками, глупыми сварливыми бабками. Но к Яме имели обе прямое отношение.
Например, Анну Вадимовну в одну далекую знойную летнюю ночь Яма спасла от налетчика, который, пытаясь догнать несчастную женщину, споткнулся о торчащую из изувеченной бетонной плиты арматуру и упал.
А вот у Марии Ильиничны история была куда более романтичная. Как-то, возвращаясь с работы (это было еще во времена ее молодости, а Яма уже существовала), она наткнулась на нелепо раскоряченный на проезде во двор – конечно же прямо в Яме – старенький «Запорожец». У колымаги суетился симпатичный, высокий и худой парень, который ласково попросил тогда еще добрую и наивную Машу помочь с « этим чертовым корытом ».
Маша, ловя себя на мысли, что парень-то ничего, слегка покрывшись пунцом, растерянно призналась, что ни в каких корытах ничего не смыслит, и поможет едва ли. Тогда парень, улыбаясь ровными зубами, мягко успокоил ее, сказав, что ей просто надо нажать на педаль газа, когда он скажет. Маша с готовностью согласилась.
Парень спрятался от неё за открытым капотом и начал повторять через небольшие интервалы: «жми!», «жми!». Маша жала как могла, но ничего не происходило. После нескольких бесплодных попыток, спасение было обоюдно признано неудачным, парень поблагодарил помощницу, на том и разошлись.
Уже дойдя до дальнего угла дома и почти повернув во двор, Мария Ильинична услышала за спиной тарахтение запущенного двигателя. Она улыбнулась в душе этому красавчику и вообще всему прекрасному широкому миру.
Читать дальше