Мирослав Гришин - Горох. Старушка Божия. Книга 3

Да, думаю, нехорошо получается. Дети закрывают дверь на язычок, который можно при необходимости и рукой открыть – лишь ключ в замке повернуть, но я сейчас выбью дверь ногой. Что они мне скажут? «Папа, тебе не в церковь ходить надо, не молиться по вечерам, а надо идти к психиатру, нервы лечить. Тебе надо бром пить и холодными простынями оборачиваться. Папа, у тебя серьёзные проблемы с психикой!» Вот что дети мне скажут.

И верно!

Я увидел себя как бы со стороны: «Чужим и незнакомым людям ты проповедуешь Евангелие. Говоришь о любви. О Царствии Небесном. Говоришь о смирении, терпении скорбей, несении Креста, а дома ты вон что вытворяешь!»

Обдумал я всё это, надел фартук, закатал рукава рубахи, разобрал посуду, поставил клювик крана на место и стал мыть грязные тарелки. Потихоньку, не спеша гора посуды себя исчерпала, то есть была вся вымыта. Помыл я и раковину. Смотрю, и плита грязная, я и плиту помыл. Смотрю, холодильник грязный, я и холодильник помыл. Заодно и пол в кухне помыл. И в прихожей навёл порядок. И коридор вымыл. И ванную до белой белизны почистил.

А потом, радостный и весёлый, пошёл к себе в опочивальню и лёг спать в благодушном настроении. Прям чувствую, как на сердце птички щебечут! Засыпая, думаю сам в себе – как хорошо ты сделал! Как отцы учили: «Уклонись от злаго и сотвори благо».

Утром я проснулся, выхожу на кухню, завтрак стал готовить. Аня выходит заспанная: «Ой, пап, как у тебя сегодня всё чисто!»

Я заулыбался, но ничего не сказал. Стерпел, промолчал. Лишь подумал – если око у тебя чисто, то и дом весь твой будет чист.

Так уж Господь управил…

Аминь.

Наташа умирала мучительно долго. Мучительно потому, что у неё был рак. А долго потому, что её близкие развили такую активность, таская Наташу по всяким больницам, приглашая разных докторов с их поистине золотыми препаратами, что ей лечь и помереть было некогда.

Но с раком шутки плохи. Кого он зацепил своей клешнёй, так добра не жди. Ничем ты его не вытравишь: ни таблетками, ни химиотерапией. И даже ножом не вырежешь. И это только вопрос времени – когда рак окончательно сгрызёт человека.

Смерть свила в ней гнездо: однажды, вставая с кровати, Наташа опёрлась на руку и сломала её при таком незначительном усилии. Рак поедом пожирал Наташу – даже самые кости начали превращаться в труху, что уж говорить об остальных органах.

Не ссудил Господь житья…

Вячеслав в молодые годы любил Наташу, и сейчас он захотел помочь ей, как-то облегчить её страдания. Он подарил ей крестик на цепочке, чтобы она постоянно носила его на груди. Учил молиться. Разговаривал подолгу с ней по телефону: как умел, поддерживал и ободрял её. Он просил, чтобы она исповедалась священнику, отцу Александру, и причастилась из его рук. Но Наташа отнекивалась, говорила: «Я нехорошо сейчас выгляжу, не хочу, чтобы ты меня такой видел. Давай в другой раз». Вячеслав возражал – мол, я в машине у подъезда посижу, а батюшка один поднимется и примет у тебя исповедь.

Наташа понимала, что ей обязательно надо исповедаться, но на ближайшие дни не соглашалась. Просила оттянуть, попозднее назначить исповедь, надеялась, как любой больной, что вот-вот наступит, из-за каких-то особых таблеток, улучшение здоровья. Но когда летишь вниз с ледяной горки, как тут затормозить, а тем более поехать опять в гору? Вылечиться от всего можно – но не от смерти. А тут она ещё и шамкать по телефону стала, сказала, что рот у неё «перекособенило» и батюшка не поймёт её слов.

Её смерть не стала неожиданностью. Смерть была покойной, тихой, мирной. Она умерла во сне. Наташа, памятуя, что «всякая могила травой зарастает», просила её тело сжечь. Посчитала, раз она одинока, то за её могилой некому будет ухаживать и некому будет приносить цветы…

Её родственники и друзья собрались у ворот крематория и довольно долго дожидались своей очереди, чтобы пройти в зал прощаний, где священник должен быть совершить обряд отпевания. Разговор не клеился. У всех было тяжело на душе. В такой яркий августовский день особенно тяжело провожать в последний путь ещё вполне молодую женщину. Наконец тяжёлые двери отверзлись, и все прошли внутрь, дабы проводить покойную в путь всея земли…