Лев Орлов - Иваныч

Домой я шёл ужасно разбитый.

Придя домой, я лёг. Плохие мысли не давали мне покоя.

Я начал размышлять. Почему? Почему он так поступил? Что случилось? Почему он, видя, что ему хотят помочь и просят, что бы он всего лишь покушал за 15 минут вкусной еды, отказался это сделать? И в голове щёлкнуло. Так-так! Потом ещё раз щелкнуло. Так-так! И это «так-так» сработало.

Я успокоился и начал думать уже спокойной, осознанной головой. Мысли полетели одна за другой. И ответ не заставил себя ждать. Раз он так поступил, значит на то, были причины. Я же его не спросил, почему он так сделал, а сам себе намотал плохие мысли на ум.

Но меня всё равно тревожили мысли, почему так всё произошло. И я просто решил представить, себя на его месте.

Я бомж. Побитый жизнью человек. Я испытал кучу унижений. Плюнул на своё достоинство и стою, побираюсь в надежде, что кто-то посмотрит на меня, обратит внимание и пожалеет, кинет монетку или угостит чем-то.

Я понимаю как это стыдно, но я опустился на дно и мне морально самому тяжело из этого дна выбраться, так как я никому не нужен. Всем на меня плевать. На меня обращают внимание только из-за навязанных обществу религией страхов загробной жизни. И все хорошие поступки, которые люди проявляют к моей особе, происходят лишь от того, что они теплятся надеждой прощения своим грехам после смерти на небесах.

Типа живёт человек, грешит всю жизнь, но иногда подкидывает денежек нищему, делает хороший поступок. Чудак, тешит себя, что каждая монетка – это как хороший поступок, кинутый в общую копилку его хороших дел в течении жизни. Никчёмной жизни, рассмеялся я, смотря на этих жалких людей бросающих мне монетку. На этом представлении я остановился.

Итак, возвращаемся к моему вопросу. Почему он так поступил? Его, что-то беспокоило, тревожило?

Вновь возвращаюсь в его тело. Стою возле забора. Что вокруг происходит? Ходят люди. Смотрят. Мне всё безразлично. Мне дали горячей еды. Я могу покушать, так как голод не тётка. Если кушать хочется, то кушать будешь где и когда угодно.

Что ещё могло произойти? Что ещё вокруг происходит? Ага! Сегодня выходной день, в церкви идёт служба и от этого рядом появилась ещё куча бомжей. Вчера такого не было. Может он просто не захотел дразнить других этим прекрасным обедом? Другие нищие сидят и смотрят, как он ест. Ему может и не жалко, но всех накормить не получится. Уберу я посуду с едой в пакет, потерплю, так как терпеть я очень хорошо научился. И попозже когда я буду один или с другом спокойно употреблю сей прекрасный подарок посланный мне свыше.

Я стою, подходит опять этот щёголь, который пытается, видимо отмолить грехи и второй день подряд приносит еду, говорит мне съесть все за 15 минут. Второй день подряд он мне приказывает. Я что, собака Павлова? Да, я жалок, но я свободен. Он мне не начальник! 15 минут. Что это он мне рамки ставит? Да, вчера я съел. Но съел быстро, так как рядом никого не было.

Всё! Я вернулся в свое тело, лежавшее на кровати. В чистую комнату. С чистыми мыслями. Иван Иваныч не съел обед, который я принес только из-за того, что на это были свои причины, про которые я даже не спросил. Может быть, узнаю потом.

Нет смысла отражать ход событий каждого дня, иначе это будет вовсе не рассказ, а дневник. Если бы я хотел, написать дневник, то я написал бы его и отложил в ящик стола потешить себя тем, что когда-нибудь мои внуки или правнуки найдут его и прочитают, какой был их дед молодец.

Следующая неделя была похожа на день сурка, работа – дом – забор – дом – работа, но пару моментов в нашем общении изменились. На день четвёртый или пятый я предложил ему покурить, так как сам ещё в это время пытался избавиться от вредных привычек. Если честно, но вначале этой истории, в глубине души, я хотел, чтоб он излил мне душу, и я узнал, что довело его до такой жизни. Ведь я задался целью ему помочь, а что бы понять, как это сделать я думал, что должен узнать о его прошлом. Но позже я пришёл к тому, что мне нет дела до его прошлого, так как цель моя была вытащить его на уровень выше. И кем бы он ни был до этого, моему делу это не поможет.

Но во время перекуров он сам начал изливать мне душу и первое, что я узнал, то, что он начитан и по профессии работал агрономом. У него повреждена правая нога, и он хромает, опираясь на трость. Повредил он её, в минометном обстреле во время боевых действий, когда участвовал в военном конфликте в Приднестровье.