Лорен Миракл - Пусть идет снег

– Всё наладится, – сказал Ноа после паузы. – Сэм ведь обо всем позаботится, да?

– Ну, если ты имеешь в виду, что он не вытащит их из тюрьмы, то да. Он как будто даже не обеспокоен.

– Наверное, они в камере предварительного заключения, – заметил Ноа. – Это не так плохо. А раз Сэм не волнуется, всё будет хорошо. Мне очень жаль, что так вышло, но мы увидимся через пару дней.

– Да, но ведь сейчас Рождество. – Голос стал хриплым: я сдержала слезы. Он дал мне минутку.

– Знаю, это тяжело, Ли, – продолжил он через какое-то время. – Но это пройдет. Обязательно. Это просто мелочи жизни.

Знаю, он пытался утешить и успокоить меня, но тем не менее. Мелочи жизни? Ничего себе « мелочь» . «Мелочи жизни» – это если у тебя сломалась машина, или ты подхватил желудочный грипп, или если гирлянда заискрила и сожгла твою живую изгородь. Я высказала всё это; он вздохнул, понимая, что я права. И снова крякнул.

– Что происходит? – прогундосила я.

– У меня в руках гигантский окорок, – ответил Ноа. – И мне уже пора бежать. Слушай, мы устроим еще одно Рождество, как только ты вернешься. Обещаю. Найдем время. Не переживай. Позвони мне, как доберешься, хорошо?

Я заверила, что так и сделаю, он положил трубку и скрылся от меня вместе со своим окороком. Я уставилась на затихший телефон.

Из-за отношений с Ноа я сочувствовала людям, состоявшим в браке с политиками. У них вроде бы есть собственная жизнь, но из-за любви к своим партнерам они оказываются втянуты в гигантский водоворот событий. И вот спустя какое-то время они тупо машут и улыбаются в камеру под градом воздушных шаров, а подчиненные их половинок отодвигают их в сторону, освобождая место для неких Важных Идеальных Особ.

Знаю: за фасадом любого совершенства скрываются свои печали и внутренний хаос… но даже с учетом этого Ноа был вполне идеален. Я никогда не слышала о нем дурного слова. Его статус был неоспорим, как гравитация. Сделав меня своей девушкой, он продемонстрировал веру в меня, и я переняла ее. Расправила плечи. Почувствовала себя более смелой и важной, в равной степени положительной. Ему нравилось , когда нас видели вместе; как следствие, мне нравилось, когда видели меня, если в этом есть хоть какой-то смысл.

Да, его гиперответственность иногда доставала меня. Но я относилась к этому с пониманием. Например, к обязанности отнести гигантский окорок матери, потому что скоро в вашем доме на Рождественском приеме соберется шестьдесят гостей. Это просто необходимо сделать. Некоторые вещи нужно принимать как есть. Я достала iPod и потратила оставшийся заряд на просмотр фотографий Ноа. Батарея села.

В этом поезде мне было одиноко… странное, неправильное чувство, пронизывавшее всю меня. Оно лежало где-то за пределами страха и печали. Еще я ощущала усталость, но не такую, от которой можно избавиться, как следует выспавшись. Было темно и мрачно, но, казалось, включенный свет не исправит ситуацию. Как бы то ни было, я могла лучше проанализировать свое неприятное положение.

Подумала, не позвонить ли бабушке и дедушке. Они уже знали о моем приезде – Сэм сказал, что набрал их, – и были бы рады услышать меня, но мне этого не хотелось. Они прекрасные люди, но любят потрещать. Например, если увидят в буклете супермаркета сообщение о распродаже замороженной пиццы или супа и отправятся в магазин только за ними, всё равно будут стоять там и полчаса обсуждать свой дальнейший план. Если бы я позвонила, каждый аспект моего визита пришлось бы обговорить до малейшей детали. Какое мне нужно одеяло? Я всё еще ем крекеры? Стоит ли купить больше шампуня? Это было очень мило, но немного слишком для моего сознания.

Мне нравится думать, что я умею решать проблемы, а значит, была в состоянии отвлечь себя от хандры. Стала рыться в сумке, проверяя, какие именно вещи в спешке захватила из дома. Оказалось, я совершенно не готова к предстоящему путешествию. Я не забыла самое необходимое – нижнее белье, джинсы, два свитера, несколько рубашек и очки. Но iPod сел, а я взяла с собой только одну книгу – «Нортенгерское аббатство», из списка для чтения на зимних каникулах. Неплохо, но не совсем то, что надо, если уже ощущаешь поднимающуюся панику.

Так что в ближайшие два часа я смотрела в окно, наблюдая, как садится солнце, небо из конфетно-розового становится серебристо-серым – и с него начинают падать первые снежинки. Я знала: это красиво. Но знать нечто и испытывать эмоции по этому поводу – совершенно разные вещи. Мне было всё равно. Снег становился сильнее, падал быстрее, пока не закрыл собой остальное – всё стало белым. Он шел сразу отовсюду, даже снизу. Наблюдая за ним, я почувствовала головокружение.