Борис Алексеев - Время разбрасывать камни

– Философия!

Кляка так смачно произнес слово «философия», что Митя ощутил желание по-новому взглянуть на окружающий мир. Всю свою сознательную жизнь он воспринимал его как совокупность определенных количеств. Так, при движении по горизонтальной прямой от количества пройденного зависит величина приобретенного в пути знания. Это же очевидно!

Кляка, как бы читая его мысли, заметил:

– А теперь представь. Ты пробежал сто метров, я за то же самое время прошел всего метр. Почему ты считаешь, что, пробежав большее расстояние, ты увидел больше меня? Я прошел этот путь пешком и увидел много такого, что другой, промчавшись в седле, попросту не заметил!

– Да-да, кажется, я понимаю, – ответил Митя, едва сдерживая волнение, – кроме количественного понимания вещей, есть другое, совершенно другое восприятие мира. Как бы это выразить… – Митя запнулся.

– Ты хотел сказать – качественное восприятие?

– Вот-вот, именно качественное, что-то типа потенциальной энергии тела, еще не раскрытой, как в кинематике, но уже существующей!

– Верно, – улыбнулся Кляка, – а ты молодец! И все же, скажи, как случилось, что все твои энергии уснули на уроке математики?

– Понимаешь, Кляка, мы с отцом смотрели футбол.

– Футбол? Что такое футбол?

– Ну это когда двадцать два человека гоняют один-единственный мяч, причем половина из них хочет одно, а другая половина – совершенно другое.

– Здорово, – задумчиво произнес Кляка, – нам бы… Ой!

Неподалеку стоял ухмыляющийся Дрон и разминал кисти рук. Он удачно выбрал место, отрезав нашим героям путь к спасительным термам.

– Ладно, – торжественно объявил Кляка, – враг достаточно видел наши спины, покажем теперь ему наше лицо.

С этими словами он встал чуть впереди Мити и так же, как Дрон, стал разминать кисти рук.

Дрон сделал несколько шагов навстречу, Кляка повторил его действие. Митя поравнялся с бесстрашным Клякой и тоже стал разминать пальцы, желая устрашить противника.

– Начнем, пожалуй! – Дрон ловко запрыгнул на каменный парапет ограждения и произнес скороговоркой, будто выпустил очередь из автомата Калашникова:

– Предлагаю полакомиться парадоксом Рассела. Одному деревенскому брадобрею повелели брить всякого, кто сам не бреется, и не брить того, кто бреется сам. Вопрос: как он должен поступить с самим собой?

– Как брадобрей – пусть поступает, как ему повелели, а как человек – пусть поступает по личному усмотрению! – выпалил Митя, не отставая от Дрона в скорости звукоизвержения.

Кляка с изумлением поглядел на товарища и одними губами прошелестел: «Ну ты даешь!»

– Может ли всемогущий маг создать камень, который сам не сможет поднять? – не унимался Дрон.

– Нет, не может! Ведь если он не сможет создать камень, значит, он не всемогущий. А если сможет создать, но не сможет поднять, значит, все равно не всемогущий.

От второго блестящего ответа Мити Дрон пошатнулся, потерял равновесие и грузно, как мешок, повалился на мостовую.

Через минуту, отдышавшись, он собрал остаток сил и, с трудом выговаривая каждое слово, продолжил:

– Человек обратился к толпе: «Высказывание, которое я сейчас произношу, ложно». Если высказывание действительно ложно, значит, говорящий сказал правду. Если же высказывание не является ложным, а говорящий утверждает, что оно ложно, его слова – ложь. Таким образом, если говорящий лжет, он говорит правду, и наоборот!

Дрон выдохнул и прикрыл глаза. Казалось, еще минута – и он окончательно придет в себя. Медлить было нельзя. Кляка открыл рот, чтобы ответить Дрону, но Митя рукой остановил его:

– Дрон, это несерьезно! Ты предлагаешь обыкновенную игру слов. Во-первых, беспредметный оборот речи закладывает проблему без дна! А во-вторых, ты ловко аргументируешь свое утверждение, манипулируя то формой фразы, то ее предполагаемым содержанием. Если высказывание ложно и говорящий сказал об этом правду, это вовсе не означает, что говорящий солгал, поведав о лжи правду. И наоборот. Эх ты, Дро…

Митя не успел договорить, как с Дроном случилась удивительная метаморфоза. Его тело под туникой странным образом зашевелилось и стало распадаться на множество маленьких вертлявых человечков-дронидов. По мере появления дрониды разбегались в разные стороны и исчезали в расщелинах розового травертина. Кляка бросился вперед, изловчился и поймал двух крохотных беглецов. Прижав их тельца к себе, он издал вздох болезненного облегчения. Митю поразила страдальческая физиономия Кляки. На ладонях и животе, везде, где Кляка прижимал беглецов, образовались черные обожженные пятна.