Александр Ершов-Дремов - Разные судьбы

– Может останешься, сынок, а?

– Останься, пожалуйста, папулечка! – упрашивала его дочка.

– Не могу, – еде выдавливал из себя он эти слова, – не могу, мои дорогие. Я приеду еще, я обязательно приеду, а пока буду писать.

– Я понимаю, – говорил отец, – поезжай, тебе тоже тяжело, пожалуй, тяжелее, чем нам. Ну а может поднажмем, да и все вместе с Юлей, с Вовкой сюда, а?

– Постараюсь, отец, – говорил Михаил, хотя заранее знал, что даже разговора никакого не состоится. Он уезжал из родного дома с тяжелым сердцем и с тоской, как это бывает во время разлуки. Всю дорогу его мучали мысли: «Почему все так получается? Почему я не могу жить вместе с дочкой, сыном и Юлей? Почему же она такая. Если любит она его, то почему не хочет, чтобы она жила вместе с ними? Значит не любит». Эти мысли тяжелым камнем ложились на его сердце. Скорей бы уж Вера выросла да вышла замуж.

А между тем время шло и выросла Вера Плетнева, закончила восьмилетку и стала работать дояркой на ферме. Долго обучать ее не пришлось, так как этому ремеслу она была обучена давно, еще дома, будучи школьницей. Ее сверстницы после восьмилетки продолжали учеб в районе. Они приезжали на выходной, на каникулы. Они заметно отличались от Веры. Были веселей, беспечней ее. Многие Веру не понимали. Как можно сидеть дома в летние теплые вечера в семнадцать лет. Подруги пытались вызвать ее в клуб на танцы или просто погулять, а она нет – «Некогда мне. Надо постирать, обед сготовить, деду помочь». Любые причины лишь бы остаться дома. Боялась она вечерних гульбищ с песнями, гармонистами, да с парнями ухарями, каких на селе хватало. Боялась, что вдруг к ней подойдет какой-нибудь, да не дай Бог заметит кто, нет уж. Разговоры пойдут. Лицо Веры от этих мыслей загоралось краской. «Успею еще», – решает Вера, – «Да и дед дома один».

Однажды вечером Вера гнала домой корову, коров в стаде уже не оставалось и Вера последняя манила свою Чернушку куском хлеба домой, как вдруг заметила Евдокию Зацепину.

– Здрасте, теть Дусь! Куда это Вы от дому так поздно?

– Да Зорька, будь она не ладна, запропастилась куда-то. Каждый день жди от нее какую-нибудь каверзу. Не видали, Вер, А?

– Не, теть Дусь, не видала. Да придет, куда ей деться-то.

– Придет, знамо дело придет, так ведь доить надо. Увидишь, может около вас будет ходить, ты прибеги скажи, – уже вслед кричала Евдокия.

– Ладно скажу!

Вера пришла домой, приготовила пойло, ополоснула подойник и пошла доить свою Чернушку. Чистым полотенцем протерла вымя, смазала его и ласково приговаривала, поглаживая ее по круглым теплым бокам:

– Ну нагулялась сегодня, хорошая моя, покушала душистой травушки, а молочка много принесла? Много вижу, даже не держится. Сейчас-сейчас я тебя освобожу.

И она начала доить. Тонкие струйки весело и звонко забили о подойник. Ловкие Верины руки от привычной работы быстро наполнили подойник душистым парным молоком Чернушки. Вера определила Чернушку в стойло и пошла разливать молоко по кринкам. Налила одну кринку поменьше и отнесла деду.

– Дедусь, не спишь? На вот попей молочко парное, только подоила.

Дед отложил недоплетенную корзину и с наслаждением припал к кринке. Несколько раз он принимался пить молоко и наконец поставил порожнюю кринку на стол.

– Спасибо, внучка, спасибо, – благодарил дед внучку, едва переводя дыхание. А скажи-ка, Верочка, что это ты с подружками гулять не ходишь, а? Или меня, старика, жалеешь, боишься одного оставить?

Вера смутилась.

– Да так, не хочется. А что? – Вера вопросительно глянула деду в глаза.

– Так ведь годы твои такие. Все гуляют, а ты нет. Встретила бы кого, погуляли, да и время замуж выходить. Может на этих вечерках счастье твое ходит, а ты дома.

– Да ты что, дедуля, тебе что плохо со мной? Плохо, да?

– Что ты, что ты! Я же для тебя лучше хочу!

– Ладно, дедуля, ложись-ка ты спать, а я чугунки пока поснимаю.

Вера взяла ухват и принялась доставать из печи чугунки, а дед, кряхтя и охая, полез на печь. Управившись с делами, Вера наконец легла спать, но сон не шел. Она все думала над словами деда. И что это вдруг взбрело ему в голову – замуж. Вспомнила отца и подумала, как ей его не хватает, да и соскучилась сильно. «Завтра обязательно напишу ему письмо, пусть приедет в отпуск» – она силилась представить, как приехал отец, вот она бежит к нему на встречу с распростертыми руками. Подбегает, прижимается лицом к его груди, потом заглядывает к нему в глаза и с ужасом замечает, что это не отец, а юноша с красивым и добрым лицом. Вера отталкивается от него и бежит прочь, а юноша кричит ей вдогонку «Куда же ты? Иди ко мне, Зоренька моя!» – тут девушка просыпается. Под впечатлением сна она выходит на крыльцо и что же это? Она слышит те же слова. Голос осторожный, вкрадчивый.