Алла Горбунова - Лето

Как однажды мы узнали, что дважды два четыре – это только частный случай, или что физика Ньютона – только частный случай, так же и наше «быть» может оказаться частным случаем, а есть другое, расширенное «быть». Мы не можем себе это представить. Это тупик для мышления, удар палкой по голове. Мы и наше «быть» так до сих пор и не смогли толком понять. Лучше всех удалось Хайдеггеру, он описывал наше «быть» со всеми этими структурами Dasein, экстазисами времени, заботой, ужасом и всем таким. Он успел описать темпоральность Dasein, но это для него был подготовительный этап, чтобы перейти к собственному времени бытия. Вот этого он не смог сделать. А я тут с каким-то другим «быть», к которому и подойти пока нет никакой возможности. Другое «быть» – это из тех идей, которые приходят в голову, когда лежишь на поле и смотришь на звёзды. Вначале ты думаешь, есть ли инопланетяне, негуманоидные формы жизни, населён ли космос, а от этого недалеко уже и до вопроса: а есть ли другое «быть», в принципе не такое, как у нас? Вдруг наше «быть» – это только частный случай? Вдруг «быть» – это может быть по-другому на ядерном уровне?

Я всегда обращаюсь со всем, что для меня важно, на ядерном уровне. У вещей есть ядра, мантия, кора – вещи повторяют строение Земли. В поэзии тоже есть ядра, мантия, кора. Есть «ядерные» поэтические переживания, своего рода поэтические ядра, которые можно выявить у разных поэтов. Как то, например, переживание прихода осени или переживание неостановимого хода времени. Поэтические ядра объединяют (и разъединяют) поэтов гораздо больше, чем приёмы. Их совпадение-несовпадение также определяет отношение читателя к поэзии («я понимаю, зачем это» / «я не понимаю, зачем это»). Распределение ядер похоже на карту звёздного неба. Бывают поэты, у которых множество мелких ядер, и те, у кого несколько довлеющих. Вероятно, есть моноядерные поэты, как и стихи, целиком основанные на приёмах и лишённые поэтических ядер вовсе.

Кстати, если «быть» будет по-другому, «иметь смысл» тоже будет по-другому. Вещи не просто изменят свой смысл, а сам смысл как возможность радикально изменится. Есть два полюса времени для начала речи: время, когда ещё ничего не сказано, и время, когда уже всё сказано. Первое из этих времён люди любят, а по поводу второго сокрушаются. Наше время в глазах многих – это именно то время, когда уже всё сказано. Но какая, в сущности, прекрасная эпоха, когда уже всё сказано! Тут-то наконец и можно перейти к главному – необходимости искать новые основания для того, чтобы говорить. Теперь «иметь смысл» должно значить уже нечто другое, чем прежде. Больше нет задачи «сказать всё» или найти ещё что-то до сих пор не сказанное и сказать его. Задача – найти новые основания для смысла, а не добавить ещё один новый смысл.

Я – случайная ошибка. Меня могло бы не быть. То, что я люблю, состоит из какой-то антиматерии, небытия. Из другой материи. И даже встречи материи мира с этой антиматерией почти не происходит, они плохо видят друг друга. Происходит нечто, абсолютно меня переворачивающее, а мир остаётся прежним – не меняется расклад общественных амбиций, репутаций, символических и прочих капиталов, господствующих дискурсивных практик и пр. Это как Бог, который мог бы быть, а мог бы и не быть – на дела в мире это как-то особо не влияет. И тем, кто это небытие несёт, свойственно не столько влиять на поле и переделывать это поле под себя, оставлять следы, его перегруппировывать, реформировать, а, скорее, им свойственно от логики этого поля убегать, ускользать, не быть пойманным никакими проявлениями системы, миром, языком, чем угодно. Мне часто кажется, что самое важное происходит именно на полях книги жизни, что там происходит что-то живое, странное и невидимое, от всего ускользающее и незаконное. Может быть, потом оно попадёт в невод времени, любви и признания и будет записано большими буквами на заглавной странице книги жизни, может – исчезнет навсегда, и всё останется прежним.

Чем дальше, тем больше я воспринимаю себя как тело. Я – тело. Тело движется само по себе. «Двинулось тело // Кругами по комнате // Без всяких усилий // Само по себе // Само по себе // САМО ПО СЕБЕ!!!» Реальность «глуха», как стена. Это лес и смерть. Быть телом – быть гостем с болота, из леса, вестником реальности, смерти. Тело – не человек и живёт в не-человеческой реальности. Человек живёт в грёзе, превращающей не-человеческое в человеческое. Он создаёт себе внутренний образ тела и думает, что таким образом он тело себе присвоил, но человек обладает телом лишь в воображении. Тело живёт само по себе, от рождения до смерти. Человек приписывает себе действия тела, приписывает себе его мысли, приписывает себе его сны. Мысли и сны тоже принадлежат телу, а не человеку. Человек – это тело вместе со странным иллюзорным образованием, которое считает жизнь тела своей собственностью. Между этим странным образованием и телом на самом деле нет контакта, человек только воображает себе тело. На самом деле человек живёт во сне, который снится телу, в сокровенной внутренней реальности, царстве смыслов без денотатов. Там он свободен и в какой-то степени счастлив, но ему не хватает той полноты реальности, которая есть только у тела. Там, в царстве смыслов, человек чувствует себя бессмертным, а тело живёт один раз. Для человека тело живёт во Внешнем, в лесу, на болоте, там, где мёртвые. Человек боится тел и Внешнего. И этот страх обоснован, потому что, если человек проснётся, – он обнаружит себя телом посреди Внешнего и больше не будет человеком.