Мила Дрим - Любовь Султана

– Аа! Саш, ты её слышишь? Ты как говоришь? – щеки мамы стали совсем красными.

– Нормально она говорит, и правильно. Зачем дочке с сопляками связываться? – отчим успокаивающее улыбнулся мне. – Главное, чтобы этот Султан её не обижал. Не обижает он тебя?

– Не обижает, – испытывая невероятную благодарность к дяде Саше, улыбнулась я.

– Вот, видишь. Это – самое главное! – отчим посмотрел на маму. Та нахмурилась. Было видно, что она, хоть и не согласна, но спорить с мужем не хотела.

– Ладно, а когда познакомишь-то нас с ним? – почти спокойным тоном поинтересовалась мама.

– Пока точно не знаю, я спрошу у него. Султан занят часто бывает, бизнес, сама понимаешь.

– Понимаю, – лицо мамы приобрело привычный цвет, – а ты когда собралась переезжать?

– Я хотела сразу после дня рождения.

– Ах! Так быстро? – снова волнение в родных, маминых глазах.

– До него еще целый месяц, – вставил свое слово отчим. – Ладно, девочки, давайте, кто в душ, кто куда. Завтра – понедельник. Спать хотелось бы лечь пораньше.

Я, чмокнув маму и отчима в щеки, поспешила скрыться в своей комнате. Рухнула на кровать. Уставилась в потолок и облегченно выдохнула. Я сделала это! Сумела! Сказала!

Понедельник не задался с самого утра. Во-первых, я облилась кофе, и испачкала любимый халат. Во-вторых, по пути до работы с отчимом, мы едва не попали в аварию. Слава Богу, обошлось. Ну, и в – третьих, на работе несколько часов не было электричества. Дел накопилось немало, а сделать её, я не могла. Наконец, когда свет включили, я бросилась распечатывать необходимые документы.

Напряженная, нацеленная выполнить по максимуму свою работу, я испуганно вздрогнула, когда на столе зазвенел телефон.

– Айгуль, – произнес отчим, – зайди ко мне.

– Хорошо.

Я нахмурилась. Отчим редко приглашал меня в свой кабинет. Может, возникла какая-то ошибка в моей работе? Да нет, дядя Саша был не из тех, кто отчитывал меня. Соверши я ошибку, он бы сам пришел ко мне и мягко объяснил (как это было еще весной). Теряясь в догадках, я вышла из кабинета. Пока шла по помещению, кожей ощутила какое-то возбуждение, царившее тут среди сотрудниц. Верка то и дело открывала пудреницу, а Настена, секретарша дяди Антона, снова и снова водила по своим губам ярко-алой помадой. Что это с ними? Я не стала расспрашивать. У нас не было дружеских отношений. Общение ограничивалось «привет-пока», и все.

Подойдя к кабинету, я, как и полагается, постучала в дверь.

– Проходи, дочка.

Я толкнула дверь. Сделала шаг. Взгляд мой скользнул по задумчивому лицу отчима, окну, и уперся в темноволосый мужской затылок. Сердце мое ёкнуло. Мужчина, что сидел ко мне спиной, медленно повернул голову и сдержанно улыбнулся.

– Султан? – удивленно выдохнула я.

Он улыбнулся. Улыбка его – такая мужская, многообещающая, всколыхнула в моей груди десятки чувств. Радость от нашей встречи, волнение и тревогу. Что Султан задумал? Я пробежалась взглядом по нему – он был одет в черное, элегантное пальто, снизу виднелась рубашка. Так официально!

– Айгуль, – протянул Султан, и его глаза блеснули.

Я, нервно улыбнувшись, застыла у двери и пыталась сообразить, где именно мне разместиться. Диванчик у окна так и манил своим удобством, но он располагался слишком далеко от Султана. Стул рядом с отчимом был не самой лучшей идеей. Сядь я туда, то покажу свое предпочтение ему. Так и стояла я, ожидая дальнейших развитий событий.

– Дочка, – начал отчим, выразительно глядя на меня, – может, ты сможешь объяснить своему молодому человеку, что я не продаю фирму? Ни часть фирмы, ни её целиком.

Я потрясенно посмотрела на Султана. По его лицу поползла циничная усмешка.

– Что? – только и могла удивленно выдохнуть я.

– Я хочу выкупить хотя бы ту часть, которая принадлежит твоему партнеру, – подтвердил он, поворачиваясь к отчиму.

Я заметила, как напрягся дядя Саша. Взгляд его стал пристальным. Кажется, еще чуть-чуть, и случится конфликт. Боже мой, а ведь вчера отчим вроде как поддерживал мой выбор, и вот, пожалуйста… И почему Султан решил выкупить фирму?! Для чего?

На дрожащих ногах я дошла до стула, что стоял неподалеку от стола дяди Саши, и отодвинула его в центр, ближе к стеклянному журнальному столику, так, чтобы я оказалась на одинаковом расстоянии от мужчин. Скрежет стула при этом получился такой противно-громкий, что я поморщилась. Наконец он был на месте. И только тогда я позволила себе присесть.