Светлана Гамаюнова - Кто сможет вернуться

Минут десять, пока продолжалось лесбийское порно, царило молчание. Когда же иллюзия растворилась, мы обменялись взглядами и громко рассмеялись. Правда, смех вышел слегка напряжённым.

– Ну, Глеб, развеселил, – подал реплику Яр. – Вот мы смеемся над обывателями, что живут этими чертовыми иллюзиями, а сами чем лучше?

– Так мужики мы или нет? Где ноне настоящих голых баб увидишь?

– Это точно, – покивали все согласно и дружно потянулись за выпивкой.

– Пусть не третий тост, но выпьем за женщин. Наливай водочку. За нормальных телесных баб, чтобы всё было при них, и у нас с ними всё было в теле, а не в наваждении. Эх, поехали!..

Выпили, закусили, слегка взгрустнули и продолжили обсуждение дела.

На следующее утро мы с Яром уже ехали в наше семейное гнездо. Этот небольшой домик остался одним из немногих не совсем брошенных домов в посёлке под городом. Ещё в возрасте двадцати лет, когда получили возможность перемещаться свободно, мы с братом как-то решили посетить место, где обитали предки. Мы восстановили ветхое строение и даже очистили участок возле него, посадив новые деревья и кустарники. Над удалением тридцати восьми старых, больных и корявых деревьев пришлось немало потрудиться. С тех пор поддерживали его в более-менее приличном виде и жилом состоянии. Большинство же строений вокруг совершенно разрушились. Выпавшие из потрескавшихся, облупленных стен, развалившиеся на части кирпичи; полуистлевшие рамы и двери, напоминающие зияющий вход в ад; покореженные, полузасохшие деревья, лежали грудой, похороненные и спеленатые, как бинтами, яркими, наглыми побегами хмеля. Все эти нагромождения делали участки непроходимым и неприступным для людей, но очень пригодным для жизни мелких животных и птиц. Мы (и было же не лень!) как-то пробрались и заглянули в несколько соседних домов.

Увиденное поразило меня. Особенно запомнился и впечатлил лежащий на полусгнившем столе, среди пыльных, никому не нужных тетрадей и книг, старый деревянный глобус, давно потрескавшийся и лишившийся красок. Покрытый толстым слоем пыли, как и всё вокруг, он выглядел безжизненно, печально и сиротливо. Треснувший глобус в мире придуманных иллюзий.

Тенденциозно звучит, но я считал, что нельзя называть жизнью то существование, которое вели большинство жителей планеты. Юношеский максимализм, скажете вы, но и теперь, спустя десять лет, я, тридцатилетний, незначительно изменил своё мнение.

И вот сейчас мы ехали в наш родовой домик.

Прибыли под вечер. Наш, единственный в округе крашеный забор, скрывал вполне ухоженный участок с шарами самшитов, разлапистыми можжевельниками и туями. Сосны, посаженные десять лет назад небольшими саженцами, вымахали более двух метров, и смотрелись вполне солидно. Фруктовые деревья уже плодоносили, и яблоки белого налива как раз поспели.

Калитка не скрипела, и дом приветливо распахнул дверь, соскучившись по хозяевам в вынужденном одиночестве. Включили генератор, зажгли свет. Все работало и радостно оживало под руками. Я не держал тут роботов. Можно было бы оставить на всякий случай один экземпляр уборщика, но я не сделал этого. Мне казалось, они осквернят атмосферу дома, лишат его очарования и обидят духов предков.

Перекусив привезенной едой и выпив чая, отложили просмотр документов на завтра. Переезд получился не таким и легким, а нужно ещё подготовиться к ночлегу.

Распаковав чистые комплекты белья, постелили и вышли во двор, посидеть на качающейся скамейке под навесом беседки. Лепота! Воздух, почти как в горах. И никого.

Утром вскрыли герметично упакованные чемоданчики и ящики со старыми бумагами. Вот изданные книги прабабушки, несколько распечатанных вариантов обложек с картинками и названиями на пожелтевшей бумаге. Увы, эти книги вышли только в электронном варианте. А на каких сайтах их искать – непонятно, да и сохранились ли? Даже в двадцать первом веке инетное поле переполняли разнообразная шелуха, спам, различная информация, которая за ненадобностью и невостребованностью бесследно исчезала, вернее, её очень трудно было отыскать, почти невозможно. Наверно, истинно то, что рукописи не горят, а электронные варианты могут пропасть безвозвратно или затеряться в массе подобной инфы. Годы пролетели, унося, отсеивая всё ненужное и даже нужное, ничего не жалея.

В отдельной папочке нашелся вариант книги «Кто сможет вернуться» с правками. Видимо, прабабушка вычитывала его и правила вручную, или вычитывал кто-то, кто не любил работать с компьютерами или не имел компьютера. Стоп, какой компьютер? Книга была напечатана на пишущей машинке. Совсем нонсенс. Сказать, что я удивился – не сказать ничего. Как такое могло быть? Или она написана до того, как появились компьютеры, или я не понимаю ничего. Надо внимательно прочитать.