Марина Беляйкина - 365 дней до приказа. Или чем я занималась, пока он был в армии

Первые пару минут я запиналась и с трудом говорила ему что-то мало осмысленное сквозь пробирающиеся наружу слезы. Дима тоже был рассеян. Но в каждого из нас, я уверена, воцарилось спокойствие. Дальше – проще. Я передавала приветы от его папы, моей мамы, дала прослушать голосовые наставления от Кости, рассказывала, о содержимом пакета, который собрала ему, делилась своими переживаниями. Позже подошел Фес и украл ненадолго внимание Димы на себя. Фес хороший. В отличие от остальных друзей и родных, он также встал посреди ночи и приехал сюда, чтобы проводить друга. Мы фотографировались, смеялись, ребята шутили, и я даже отпустила на волю мысль о том, как это по-армейски бестолково, приехать на вокзал к 03:00 и ждать отправление поезда в 6:00.

Прозвучала команда «построится» и ребята зашевелились. Диме вручили какую-то коробку, за которую он якобы ответственен, что сильно меня огорчило, поскольку проблемы со спиной никуда не делись, а указание блюсти тяжелую коробку было основано лишь на оценке развитой с виду комплекции Димы, предположила я. Ещё бы, я откормила его на целых десять килограмм, пока мы жили вместе.

Мы с Фесом плелись за строем. Какие-то дагестанцы, провожавшие друга, мешались у нас под ногами, громко себя вели, и я теряла Диму из виду. С каждым шагом мое сердце билось всё чаще, во рту было сухо, как в пустыне «Атакама», по телу начала бегать дрожь, то ли от холодного воздуха, то ли от волнения. Думаю, присутствовали оба фактора. Мы подошли к поезду, остановились, Фес пожал Диме руку, пожелал легкой службы, и любезно предложил подержать коробку, с которой Дима шагал всё это время, чтобы освободить его руки для объятий со мной.

Летом, на свой день рождения, я совершила прыжок с парашютом. На земле меня ждал Дима и снимал приземление. Когда я подбежала к нему и обняла, мое сердце больше походило на отбойный молоток в 60 Дж, я еле дышала. Тоже самое со мной происходило сейчас. Я вцепилась в его шею как хищник в свою жертву, и уже не могла сдерживать слез. Но это были секунды нашего неизбежного прощания, и нужно было найти в себе силы отпустить его и сделать шаг назад. Не могу дышать. Не могу отпустить. Не могу лишиться человека, на котором завязана вся моя жизнь. Реву. Стараюсь реветь в себя, чтобы не биться в истерике.

– «Марика, пора».

Отпускаю.

Вагон заполнился. Мы успели напечатать и отправить друг другу сообщения с одинаковым набором слов. Глядя друг на друга находясь по разные стороны окна вагона, не нужно было уметь читать по губам. «Я люблю тебя».

Раздался информирующий об отправлении гудок. Я перестала чувствовать под собой ноги и, как тот пес из самого грустного в мире фильма, смотрела вслед удаляющимся огням поезда со стеклянными глазами, наполненными слезами отчаяния. Этого просто не может быть!

Мы с Фесом побрели на остановку. Предстоял рабочий день, где особо любопытным коллегам, сдерживая эмоции, придется рассказывать, как это было. Я была уверена, что, как только положу голову на подушку, погружусь в забвенный сон, но уже 22:30, а я не хочу спать. Забавно все же устроен наш организм.

День 5.

Как чертовски много времени, которое можно провести с пользой для нашего тела, например, или залить в душу умную книгу, или, хотя бы малюсенькую статью, мы тратим на социальные сети, и вместо совершенствования, заливаем в голову чужой контент. Мда..

Вопреки всему мусору, что встречается на страницах интернета, у меня в голове порядок. Да, можно начать ещё один отсчет с сегодняшнего дня, когда я окончательно пришла в себя. Возможно, с уточнением «окончательно» я погорячилась, ибо мой любимый человек находится на расстоянии трех ста километров от меня, и оставаться ему там ещё, как минимум, месяцев пять. А дальше… Что дальше пока не известно никому. В любом случае, от любых мыслей о разлуке становится тоскливо, однако, пик протеста позади, а значит, теперь можно заниматься мелким делами и, собственно, продолжать жить.

Когда я писала Диме свое первое письмо на последней странице тетради, которую вручила ему на вокзале, я использовала слова, в которые никогда ранее не вкладывала столько веры и силы. «Обещаю». Я, черт возьми, не использовала это слово вообще! Я никогда никому ничего не обещала. Ни-ког-да. Кстати, слова «никогда» и «всегда», также мною не произносились ранее. В первые в жизни мне захотелось дать обещание. Противоречивые сравнения с цитатами вроде «никто не знает, что ждет нас завтра», «живи одним днем». Я поняла одну простую вещь: завтра будет таким, каким мы хотим, чтобы оно стало. Можете забрать, кстати, мою цитату для Вашего поста, авторских прав не предъявлю никому. Я не беру в расчет несчастные случаи или катастрофы, нет, об этом не то чтобы говорить, даже думать не стоит. Я говорю об элементарном планировании своей жизни в естественных ее условиях. Что мешает мне спланировать мое «завтра». А завтра мое послезавтра и так далее? Решила, что абсолютно ничего, села и написала ему, что буду ждать. Это мой решительный, осознанный выбор и я не позволю негативным мыслям проникать в мою голову, приводя там всё в беспорядок. Как бы тяжело это не давалось мне это ожидание, я обещаю сдержать своё обещание.