Елена Воздвиженская - Качели Ангела

– Господи, – бабушка прижала уголок платка к губам, – Нешто потопли?…

Павел, спотыкаясь и падая в снег, со всех ног ринулся к зияющей полынье, на ходу скидывая тулуп и валенки. В это время из полыньи показалась мамина голова и руки, сжимающие длинные тёмные волосы Настасьи, мама вытолкнула девушку на лёд, а сама начала хвататься за край полыньи, но сил выбраться уже не было. Голова мамы скрылась под водой. Бабушка упала на колени в снег:

– Никола, батюшка, скорый заступниче и помощниче, помоги!!!

Аннушка рыдала во весь голос.

Павел ползком подполз к Настасье и потянув за подол рубахи, одним сильным движением вытянул её на безопасный лёд. А затем извернувшись, нырнул в воду. Бабушка встала с колен и подбежав к Насте, стала растирать её и укутывать в свой тулуп, била её по щекам, перевернула на живот и хлопала по спине ладонью. Вдруг раздался страшный звук и Настю вывернуло рвотой, она открыла глаза, но ничего не понимала, её трясло крупной дрожью.

– Что ж ты удумала, девка?! Что удумала?! Себя погубить! Душу дьяволу отдать! Ох ты ж моя, горемычная.

Бабушка прижимала девушку к себе и, качая, будто малое дитя, плакала, глядя на полынью.

– Аннушка, беги в деревню, людей зови! – крикнула она внучке.

Аннушка бросилась исполнять приказ бабушки. А в то же самое время ползком от полыньи передвигался к берегу Павел, волоча за собой маму Аннушки.

Бабушка побежала навстречу, кинулась растирать и тормошить дочь. А спустя несколько минут навстречу им бежали с деревни бабы и мужики.

Прошло два года. На дворе было лето. Мама развешивала во дворе выстиранное бельё. Из-за плетня окликнули:

– Маменька, я вам вишни принесла. Мы вот с Ванюшкой набрали.

Молодая женщина с мальчиком месяцев трёх на руках, протянула через плетень блюдо с ягодами.

– Настенька, доча, вот спасибо, милая! – откликнулась мама, – Проходи, дай я на Ванятку полюбуюсь.

Настя вошла в калитку, мама оставив бельё, взяла на руки младенца, и поцеловав в чистый лобик, улыбнулась:

– Гляди-ко, какой славный он у нас. А не зря мы тогда с тобой ныряли, а доча? Вон какого богатыря ты родила.

И обняв Настю, добавила:

– А жизнь, доченька, она длинная, всяко бывает. Только помни всегда, что на всё воля Божия есть. И на жизнь и на смерть.

Алёна стояла у запотевшего окна, по которому медленно стекали крупные прозрачные капли, и смотрела невидящим взглядом вдаль. Она прислонилась к стеклу пылающим лбом и слёзы, подобно каплям на окне, медленно и тяжело закапали с её ресниц, смешиваясь с водой на стекле.

Там, за окном, уже второй день шёл серый холодный дождь, затяжной и унылый, обыкновенный, в общем-то, осенний дождь. И при других обстоятельствах Алёна была бы ему даже рада. Она любила дождливую погоду. В такие минуты так легко писались её необычные картины. Вдохновение рождалось в музыке дождя, стучащего по крыше, и кисть, словно по волшебству, казалось, сама выводила на холсте причудливые линии, которые складывались затем, в удивительной красоты, неземные пейзажи. «Когда светит солнце, – часто повторяла Алёна, – всё вокруг уже понятно и чётко очерчено, все границы решены за тебя, то ли дело дождливый пасмурный день, он словно серый холст, для безграничного простора фантазии, бери краски и раскрашивай его так, как видишь только ты». Но сейчас Алёна не в силах была ни творить, ни рассуждать, ни просто дышать.

Сегодня ночью она потеряла ребёнка. Какая нелепая и странная формулировка – потерять ребёнка. Можно потерять зонт, телефон или пуговицу от пальто, но как можно сказать те же самые, бездушные слова о нём – самом бесценном, самом дорогом, что у тебя есть? Вернее было…

Нет! Для этой трагедии должны существовать другие слова, только есть ли вообще на земле такое слово, чтобы выразить, вместить в себя ту душераздирающую боль, которая сжала сейчас сердце раскалёнными железными тисками? А ещё к ней невозможно привыкнуть, никогда. Алёна знала это как никто другой. Вчерашние преждевременные роды были уже вторыми в её жизни.

Алёне недавно исполнилось тридцать два. За плечами было и успешное окончание ВУЗа, и работа архитектором в престижной компании, и решённый жилищный вопрос. Она была замужем за прекрасным человеком. Не было одного, но самого главного, без чего всё вышеизложенное не имело никакого веса в её глазах. Не было ребёнка.

С Андреем Алёна познакомилась на работе, куда устроилась сразу после института. Однажды, это случилось в один из её первых рабочих дней, она шла по офису, немного растерянная от объёма новой информации, что хлынула на неё широким потоком, после привычных уже студенческих будней. Девушка пыталась разложить мысли по полочкам в своей голове, чтобы как можно скорее влиться в коллектив и приступить к своим обязанностям, не приставая ко всем с постоянными вопросами, вроде тех, как: «А где лежит у нас вот такая-то папка?» или «А в каком кабинете у нас сидит Пётр Иванович?».