Владимир Неробеев - Сам я родом из СССР. Воспоминания о себе любимом

–Эду! Покажи класс.

Кинолог не приметил комполка на площадке и по простоте душевной приказал собаке:

–Как ругается старшина девятой роты!

Собака подняла морду к верху и гнусавым голосом часто, часто залаяла: «Гав,гав,гав,гав,гав…»

–А как ругается начальник штаба! – скорее приказал, чем попросил ефрейтор Овсепян.

Собака стала в позу, чистым голосом два раза гавкнула: «Гав, гав».

–А как ругается командир полка, – не унимался Овсепян. Спортивная площадка замерла. Овчарка набрала полно грудь воздуха и гаркнула только один раз, но так зычно, каким-то утробным голосом. Болельщики буквально взорвались, стали падать со скамеек от смеху. Все почему-то забыли про командира полка, который стоял тут же на площадке на подаче. Он бросил мяч, снял со взмокшей головы спортивную шапочку, вытирая ею пот с лица, пошёл на встречу кинологу. Вмиг спортплощадка стихла, да так, что слышно было как пищали комары. Полковник подошёл к ефрейтору Овсепяну, пожал ему руку и тихо, тихо (но слышали все) сказал:

–Десять суток гауптвахты. «Будет время ещё что – ни будь разучить с собачкой», – сказал комполка и удалился за пределы части.

Извините, я с этими пародистами сбился с дороги.

После присяги и концерта стали прощаться. Юля Гаврилова подошла к замполиту и попросила:

–Вы тут не обижайте нашего Воробышка (меня так ласкательно называли в хоре) Он у нас такой хороший, – девушка поднялась на цыпочках, дотянулась до моих губ и поцеловала.

–Да никогда в жизни, – вырвалось у подполковника машинально и довольно естественно. В искренности слов командира я убедился тут же, как только уехали мои друзья. Через плац, чеканя шаг, шёл сержант срочной службы Гозмавнюк, помощник командира нашего взвода. Его почему-то все звали просто Гавнюк. Наверное, настоящая фамилия сержанта замысловата и слишком длинно звучит. Подойдя к нам, он отдал, как положено, честь офицерам и обратился к замполиту:

–Товарищ подполковник, разрешите обратиться к рядовому Z, – и назвал мою фамилию. Офицер кивнул головой, мол, обращайся. Дальше голос сержанта звучал уже по – другому, – ясно слышалась командирская нотка. Он приказывал мне переодеться и заступить на дежурство в кочегарку.

–А в чём дело? – перебил сержанта замполит.

–Рядовой Z на днях проштрафился, и получил от меня взыскание: наряд вне очереди. Вот сегодня он должен…

–Постой, постой служивый, – остановил сержанта подполковник. – Ты был на концерте в спортзале? – спросил офицер.

–Так точно, товарищ подполковник.

–Тебе понравился концерт?

–Так точно, товарищ подполковник.

–А знаешь ли ты, сколько труда было вложено в этот концерт? Два часа к ряду рядовой Z крутился, как белка в колесе. За эти два часа он отработал пять нарядов вне очереди. Так что у него в запасе еще четыре наряда, – закончил подполковник. Но сержант был упрямым хохлом, хотя и малость сник от слов офицера, но больно хотелось ему показать перед начальством своё служебное рвение, потому и стал упрямиться, мол, некого послать в кочегарку. Сержант слукавил. Подполковник насквозь видел таких служак, сразу раскусил это лукавство, и ему в душу закралось мнение, что сержант «имеет зуб» на рядового Z. Это же – прямой путь к дедовщине, и замполит в корне пресёк его: сержант за что боролся, на то и напоролся:

–Некому в кочегарке службу нести? – переспросил замполит. – Сержант, проявите до конца своё служебное рвение. Немедленно отправляйтесь в кочегарку. Я сейчас заступаю дежурить по части, непременно наведаюсь туда и проверю.

Так (на время курса молодого бойца, конечно) началась не видимая миру война между мною и младшим комсоставом роты.

Гавнюк затаил на меня злобу. Кто любит выслужиться, злобные людишки. И злопамятные. Сержант, пока шёл курс молодого бойца, не упускал ни единой возможности «щелкнуть меня по носу», и когда ему это удавалось, как ребёнок не скрывал своей радости. Его окружение (сержанты роты курса молодого бойца) то же испытывало массу удовольствий, и никто не удосужился спросить того же Гавнюка, мол, а за что ты над ним так издеваешься. Солдат как солдат. Опыта в службе нет, понятно. Отсюда и оплошности, как-то: расстёгнут воротничок гимнастёрки; не встал по стойке «Смирно!», когда мимо проходил тот же Гавнюк, а просто поднялся с табуретки. За всё это полагалось драить гальюн. А я и не спорю. Кому-то же надо его драить. Драить, значит, драить. Шёл и драил гальюн. Главное, чтобы не было в «одни ворота». Но Гавнюк не унимался. Я анализировал поведение сержанта. Он то ведь в часть попал после курса младшего комсостава. На тех курсах он бедный, очевидно, натерпелся, будь здоров! Там, скорее всего, «Гавнюки» были похлеще его, дай Бог терпения. Вот он и отыгрывался на мне. Кроме того, как подсказывает мой жизненный опыт, есть множество людей, которым очень и очень дурно, если другим хорошо. Моя служба была действительно хороша, чтобы ей завидовать.