Виталий Еремин - Фунт лиха. Хроника отношений

Только вот заголовок никак не приходит в голову. Вспоминаю слова Христа: «Да минует меня чаша сия». Так и называю очерк – «Смертная чаша».

В десять утра меня будит интересный сон. Будто я холостой и даже ни разу не был женат. До вечера бы смотрел. Но пора вставать.

Проснулся – улыбнись: сегодня первый день остатка твоей жизни! Так вроде бы гласила надпись в спальне китайского императора. Похоже, какой-то веселый историк придумал. Но улыбаться мне некому. Сплю обычно один – в кабинете, где читаю, обдумываю материалы, готовлюсь писать, ну и пишу, наконец. Сначала это было просто удобно. Потом вошло в привычку. А привычка, как известно, болезнь неизлечимая.

Прислушиваюсь: не слышно ни звука, но кожей чувствую, за стенкой кто-то есть. Встаю. Заглядываю в «детскую». Денис поправляет шарф на шее и демонстративно кашляет. Кашель здорового человека, точнее, опытного симулянта.

Для меня ужасно ничего не делать. Для детеныша ужасно что-то делать. Не хочу думать, во что это выльется. Пытаюсь только понять, откуда это у него. Какие мысли обычно приходят в таких случаях? Конечно, о наследственности.

На кухне кастрюля со слипшимися макаронами. Не успела женушка сполоснуть холодной водой в дуршлаге. Кто-то оторвал от готовки. К макаронам у меня особая ненависть. Это только итальянки как-то умудряются лопать их каждый божий день и при этом не особенно толстеть.

Бутерброд с маслом и сыром смотрится гораздо аппетитней. Но не зря говорят, между ртом и куском может многое произойти. Звонят в дверь. Звонки частые, тревожные. Открываю. Это Стелла, чернявая соседка этажом выше. Девушка «кавказской национальности», однако в халатике нараспашку и без лифчика.

– Ой, как хорошо, что вы дома, Юрий Леонтьевич! А ко мне алкаши вломились, еле сбежала.

Четырехэтажный дом, где я живу со своей семьей, – это женская общага. Но общага без вахтера. С улицы может войти в подъезд любой прохожий. Например, по малой нужде. Но чаще местные алкоголики устраивают фуршет на лестничных площадках. Иногда у них возникает недобор в потреблении напитков. Тогда они клянчат у проживающих женского пола. Или вламываются дуриком в квартиры, как сейчас.

– Вызывай, Стелла, милицию.

– А вы что же, сами выгнать не можете? – жеманно спрашивает жгучая брюнетка.

Смотрю на часы. Нет, на коммунальную разборку ноль времени. Даже на бутерброд уже почти нет. Хотя, если бы и было в избытке, я в этом эпизоде ушел бы в сторону. Дам себя втянуть – сам нарвусь на неприятности и жену подставлю.

Стелла, дернув обиженно плечиком, удаляется. Не прокатило. Возвращаюсь в кухню, откусываю бутерброд. Снова звонок. Да что ж это такое?! Но это не Стелла. Это Лора, подруга дочери. Девушка старается выглядеть серьезной, деловой.

– Юрий Леонтьевич, доброе утро. Я знаю, Жени нет, но она скоро приедет. Я подожду.

– Жди, – иду в кухню.

Лора – следом. Видит меня с бутербродом. Семейным тоном: что ж это я всухомятку-то, она может сварить овсянку. Минутное дело. А то ведь сухомятка – вредная еда.

– Некогда уже.

– Пока бреетесь, будет готова. Или вы пойдете на работу небритым?

Трогаю щетину. Черт! Как же я забыл?

– Вари.

Лора старше Жени (моей дочери) на три года. Ей двадцать четыре. Пора бы и замуж. Но Лора, как она сама себя в шутку называет, убежденная незамужница.

Выхожу из ванной – овсянка уже на столе. Не жидкая, не густая. Вполне съедобная. Лора не пожалела сгущенки. Едим молча. Посматриваем друг на друга. Интересная у Лоры особенность: как бы ни оделась, всегда выглядит так, будто на ней ночнушка. Или мне только кажется? И косметики многовато. Краска в этом возрасте старит. Или для того и злоупотребляет, чтобы выглядеть старше?

Наш завтрак смахивает на семейную трапезу. Не первый раз Лора создает подобную двусмысленную ситуацию. И появилась она сегодня в отсутствие Жени тоже как пить дать не случайно. Однажды, лет шесть назад, когда дома так же никого не было, Лора пришла зареванная. Я спросил, что случилось. Лора отказывалась говорить. Потом призналась, что ее изнасиловал, угрожая ножом, какой-то парень. Но при этом отказывалась сказать, где это случилось, и кто насильник, и в каких отношениях с ним она была до того.

Я, конечно, засомневался: а что, если Лору обидел очередной хахаль ее мамочки? Но она опровергла. Чувствуя, что я все равно докопаюсь до истины, призналась, что изнасилование она выдумала. Зачем? Тут она замкнулась, и дальше я уже сам догадался, что ей просто хотелось посмотреть, как я отреагирую на ее девичью драму. Ну и конечно, чтобы пожалел.