Ирина Родионова - Поросль

– Вот, – брякнула раскрасневшаяся историчка. За их спинами всё ещё слышался смех. – Полюбуйтесь, какими наши пятиклассницы приходят в школу. Это же кошмар! Это деградация полнейшая!

– Мимо меня она прошла в нормальном виде, – ответила директриса, удостоив Машку тяжелым взглядом, и та мигом поняла, что справедливой оценки можно даже не ждать.

– Значит, в школе намалевалась, – продолжала кипеть историчка. – Беседуйте! Мне надоело!

И, развернувшись, она вышла, громко цокая каблуками.

– Ты не знаешь, что в школу запрещено приносить косметику? – спросила директриса, и Машка потупила взгляд. Помада пламенем обожгла губы.

– Я думала, что…

– Ты не знаешь? – директриса повысила голос.

– Знаю. Мне казалось, что красиво…

– Нет, – брезгливость исказила усталое лицо. – Это некрасиво. Совсем. Это уродство. Ты похожа на пугало. Быстро умываться.

Машка развернулась, готовая броситься к раковинам у столовой, когда крик ударил ее под лопатки:

– И мне потом покажешься!

Ледяная вода колола губы. Руки покрылись бордовыми разводами – на светлой коже росчерки помады казались шрамами. Фыркая, Машка умывалась, пыталась оттереть стойкую помаду, но от этого лишь распухали губы, а натёртую кожу жгло огнем.

Через десять минут, когда прозвенел первый звонок, Машка предстала перед директрисой – красная, с губищами на пол-лица, но улыбающаяся.

– Ужас, – резюмировала директриса. – Больше чтобы я не видела. Иди на уроки.

И Машка пошла на уроки.

На лестнице её за рукав поймала Аяна – все прыщи сестра старательно замазала тёмным тональником и прикрыла пудрой, отчего лицо застыло восковой маской, но противная краснота всё равно шелушилась и насмешливо проглядывала пятнышками. Аяна была в бешенстве, глаза её налились гневом.

– С ума сбрендила? – зашипела Аяна, прижимая сестру к стенке. – Гони помаду!

С трудом нащупав ранец, пока Аяна держала её за плечи, Машка вытащила закрытый тюбик и сунула его сестре в руку, молясь, чтобы она не стала отвинчивать колпачок. Аяна бросила помаду в карман и, приблизив лицо, выплюнула Машке в глаза:

– Дома поговорим. Воровка!

– Прости, – пробормотала Машка, но Аяна уже не слушала – она побежала наверх, пытаясь не опоздать на уроки. Аяна училась в девятом классе, и все знали, что рано или поздно сестра уедет в город к Виктории, тоже зарабатывать деньги и тоже жить красивой жизнью.

Машку встретили аплодисментами – смущённо зардевшись, она скользнула на место, пытаясь сдержать улыбку. Историчка замолотила ручкой по столу, приказывая умолкнуть, но натёртые Машкины губы никого не могли оставить равнодушным.

– Угомонились! – рявкнула историчка, разозлившись, и смешки поутихли. Машка достала из сумки какие-то тетрадки, дневник и учебники, бросила на парту и выпрямилась, чувствуя себя неотразимой. Настроение у нее, несмотря на директрису, оставалось прекрасным. Жалко, правда, что помаду пришлось смыть – такие красивые губы были…

В спину Машке невесомо ударил бумажный комок, отскочил и укатился под стул. Склонившись, она с трудом дотянулась до записки и, спрятав ее за дневником, осторожно развернула. Историчка вызвала к доске тихую мямлю Леночку Яценко, и теперь та пыталась выжать из себя хоть что-то, умоляющим взглядом скользя по одноклассникам.

На вырванном листочке в клетку было написано: «Молоток, Машка! Крутые губы. Красотка!» – и подпись.

Таня Марычева.

Марычева! С самого первого класса голубоглазая, словно ангел, Таня считалась первой красавицей класса. Она и подруг себе подбирала придирчиво – только самых хорошеньких и весёлых, с кем не стыдно было и вечером погулять, и на перемене сфотографироваться.

Машка Савкина и Таня Марычева были настолько далеки друг от друга, что едва пересекались в классе. Машка в обносках, с некрасивым крючковатым носом и косящими глазами никак не могла попасть в Танину компанию. А тут такое!

Обернувшись, Машка глянула на одноклассницу с такой признательностью, что заслезились глаза. Таня, поймав её взгляд, натянуто улыбнулась и показала два больших пальца. Подавившись, закашлялся сидящий с Таней Димка Большаков – пловец, отличник и староста. Машка с недоумением глянула на Димку, не понимая, что с ним стряслось.

– Савкина! – в очередной раз взорвалась историчка. Кажется, у неё с утра не задалось с настроением. – Раз так хочется пообщаться, иди к доске. Ты сегодня и так у нас успела побыть павлином, пошли за пятёркой!