Татьяна Тимирева - Запах вешних вод

А мне надо именно туда, и я обманула подругу.

– Знаешь, как можно похудеть? Надо залезть в речку и долго там сидеть,

до посинения!

Мы пошли на вокзал, сели в автобус и поехали на мою речку худеть.

А я – то, я! Я привезла ее на свою речку, чтобы увидеть эти волны, вглядывалась в них.

Запах деревянного моста, отталкиваюсь от него и плыву на спине,

возвращаюсь обратно к берегу, а перед лицом ивы пушистые!

Листочки тоненькие – они чуть касались воды.

Но надо жить, хоть по – другому теперь, но надо. Я вспомнила слова подруги,

а может и правда, отчим не такой придурок, как я думаю.

Я посмотрела на него, как через добрые очки, которые нам кто – то выдает,

и мы в них ходим, пока случайно не разобьем. Их еще розовыми называют.

Решила присмотреться и последить за ним. Как – то он пришел

с работы и, как всегда, обедал на кухне один. Но оттуда кто – то бубнил.

Я подкралась и вижу картину: он держит в руках, снятый со стены календарь и читает:

– Жись ета…, не то, чи то ты пражил, а то, чи то ты изделал…

Я в шоке! Он еле читал по слогам!

Вот почему всегда молчал. Он и слов то, кроме мата – не знал

– с брезгливостью думала о нем. Как мама с ним живёт?

Давно уже не видно хоть улыбки на ее лице.

А прежние гости, приехав и посидев за столом с дядей Федей, больше не появлялись.

– А сколько он классов окончил, мам?

– Он деревенский, у них там какая школа? Только четырех летка! А тебе то что?

– Да это я так. А может ему в вечернюю пойти? – подавляя неприязнь

к отчиму, пыталась я заботиться

Но она сразу бледнела, и менялась в лице.

Она странная становилась не только когда, я, говорила про отчима, но и любая соседка на улице

– А почему ты о нем спрашиваешь? – прищуривала мать глаз и, прервав общение,

быстро шла домой.

Дома еще долго бубнила сама с собой

– Федя ей понадобился, ишь ты, интересно, зачем? Сама как была пьяница всю жизнь, думает никто не знает, ага. А работать не хочет.

Про кого это она? Та соседка, что про отчима спросила, никакая не пьяница и работает.

Но потом я поняла про кого, про ту, кто посмел про отчима спросить!

Значит, поэтому я плохая девочка?

А мама продолжала монолог сама с собой, громко и уверенно,

будто меня нет или я мебель иль никто.

Она говорила и говорила, про то, как та соседка никогда не будет работать,

и что она страшная и худая, а потом начинался скандал.

Доставалось мне, а когда приходил с работы отчим – ему!

Одновременно жарилась картошка на кухне, банка соленых огурцов

доставалась с холодильника, сосиски и коньяк для Феди, мама не выпивала.

Она продолжала скандалить, готовя ужин, а отчим, выпив коньяк,

Спокойно ел! Завидуйте белой завистью, дорогие женщины! Отчим любил скандалы!

А мы немного сорвемся – а потом переживаем.

– Я тебя отправлю от пьянки лечиться – угрожала ему мать, заботливо ставя закуску на стол.

– А я там себе бабу найду – разжигал хитрый отчим ревность, он знал, что мама ревнует,

И она замолкала. Даже я понимала, что так нельзя, а я же маленькая.

Стало жаль маму, я решила не обижаться на нее. Я забуду навсегда эту речку

и свою первую любовь, лишь бы стать маминой дочкой.

Когда оставались наедине, она добра ко мне, смеялась моим шуткам.

Мы выезжали в город, и обязательно что – то покупали.

Вошли в моду журнальные столики, и чтобы рядом два одинаковых кресла,

это такой дефицит, но мы раздобыли, и на такси везли домой.

А когда появлялась ткань в магазине, модная, покупали, и я уговорила ее

сшить мне платьице на нашей швейной машинке. Мне надо проверить, любит она меня или нет.

Но наступал вечер и приходил с работы отчим. Её лицо строго вытягивалось,

и в мою сторону летел ненавистный взгляд.

Но я просто хочу быть дочкой, услышь меня, мама!

Не хватало мне еще зайти на кухню, оттуда летел отборный мат и оскорбления.

Почему то, именно мат, менял погоду или измерение, и я уже чужак в своей квартире,

хоть мне выносили с их кухни тарелку, с жареной картошкой.

Да и голодная не ходила, но что – то другое нужно для места под солнцем.

В те времена висели у всех радио на кухне, я услышала музыку, которую потом везде искала. Поехала к сестре Наташе по отцу, она давно училась в музыкальной и была отличница.

– Знаешь, что эта за мелодия? – напела ей немного и она узнала.

– Конечно, это полонез Огинского.