Анастасия Столярова - Градации черного. Книга 2

Адольф довольно кивнул ему:

– Это нравится мне намного больше, – улыбнулся он, – ты звонил в Москву? Как там Рома?

Женя судорожно вздохнул:

– Ничего, все по-старому, – тихо проговорил он. – Рома подробно расспрашивает меня, что я делаю, чем занимаюсь, я рассказываю. В принципе, мы с ним каждый день разговариваем по телефону, но я все равно ужасно по нему скучаю. Не знаю, но мне его так не хватает, у меня в груди словно туго натянутая струна…

Он машинально прижал ладонь к груди, Адольф мягко улыбнулся:

– Я вижу, что тебя грустно и одиноко. Это видно по твоим печальным глазам. Знаешь, когда ты грустишь, у тебя сразу меняется взгляд – он становится кротким, ты смотришь из-под длинных ресниц так печально. Тебе идет. Я хочу взять тебя в одно место. В субботу вечером, ты согласен? Один мой знакомый устраивает прием в честь своего дня рожденья. Тебе будет полезно с ним пообщаться – он известное лицо в городе, к тому же там будет много влиятельных людей, тебе нужно заводить полезные связи. И еще одна хорошая новость для тебя – квартира почти готова, ты уже можешь переезжать. Завтра пойдем посмотрим?

Женя послушно кивнул, Адольф видел, что он хочет еще что-то сказать, но не решается, поэтому он мягко взял Женю за руку и посмотрел ему в глаза:

– Я слушаю, говори, – улыбнулся он, – я же вижу, что ты хочешь что-то мне сказать. Я могу читать тебя как открытую книгу, иногда мне кажется, что я знаю тебя даже лучше, чем ты знаешь себя… Это наивысшее проявление близости…

Женя смутился, он вспомнил свои одинокие вечера, но ничего не стал говорить:

– Да. Ко мне заходил твой друг, Вадим. На меня посмотреть… – и он вопросительно поднял на Адольфа глаза.

Адольф усмехнулся:

– Значит, он меня не послушал. Я запретил ему приходить. Что ж, придется вычеркнуть его имя из списка разрешенных посетителей. Не беспокойся, больше он сюда не придет. Он чем-то обидел тебя?

Женя помолчал:

– Нет, – сказал он после небольшого раздумья, – он просто стебался. И был под кайфом. Говорил какие-то глупости, что ты хочешь сделать из меня подобие отца. Я не поверил ему…

Адольф негромко рассмеялся:

– Запомни, Женя, он всегда говорит чушь, ты не должен воспринимать его треп всерьез. К сожалению, я не смогу полностью тебя от него оградить, где-то вы все равно будете пересекаться. Но я хочу, чтобы ты никогда не принимал его слова близко к сердцу, ты же знаешь, что он злоупотребляет, а наркоманам верить нельзя…

– Тогда зачем ты с ним общаешься? – воскликнул Женя, – это не мое дело, но мне кажется, что от него стоит держаться подальше…

И он умолк и нерешительно посмотрел на Адольфа:

– Скажи, а у тебя есть настоящие друзья? – тихо спросил он.

Адольф терпеливо ему улыбнулся, как ребенку, задавшему глупый вопрос:

– Нет, Женя, у меня нет друзей. Не было времени их заводить. Я много учился, работал. Мой день на протяжении многих лет был расписан по минутам. И я упустил это время. Настоящих друзей заводят в юности, когда душа еще чиста и открыта. Не беспокойся, мне не нужны друзья, мне вполне хватает приятельских отношений. Кстати, не называй Вадима моим другом, он всего лишь приятель. Он знает. И не обижается. И не забивай голову…

Женя хотел возразить, но потом умолк, опустив глаза вниз. Адольф неслышно вышел из комнаты, Женя слышал, как он вновь собирается уходить. Хлопнула входная дверь и Женя вновь остался один.

Глава 2

Рабочая неделя пролетела быстро, промелькнула, как один день, тусклое белесое солнце неторопливо поднималось из-за завесы затянувших небо облаков, достигало своего апогея в полдень, когда небо немного начинало светлеть, и стремительно скатывалось к западу, оставив тонкую багровую полоску в затянутом серыми тучами небе. Незаметно подкрались выходные вместе с серыми проливными дождями, холодными осенними туманами по утрам, сыростью… Сырость ощущалась везде: в вечно влажной одежде, в сыром промозглом воздухе…. Город тонул в нескончаемых лужах, ветер рвал с деревьев последнюю листву, большая часть ее, пожухлая и почерневшая, потускневшим вытертым ковром застилала тротуары. За окном, покрытом мельчайшими капельками тумана, уже которые сутки подряд моросил дождь. Днем и ночью он однообразно шумел по мокрой крыше, словно рассказывая бесконечно печальную ночную сагу. Стекла жалобно дребезжали под яростными порывами ветра. Женя уже два дня жил в новой квартире. Ремонт был проведен капитальный, обновили полы, убрав старинный дубовый паркет с причудливыми узорами, стены были оклеены новыми дорогими обоями, Адольф распорядился поставить сюда новую мебель. Квартира была новенькая, словно с иголочки, лаково мерцала идеально отполированной поверхностью новой мебели.