Светлана Аксенова - Гораксена

И выделялась теперь Гораксена среди товарок огромной белой проплешиной. Показалось даже, что клубиться в проплешине густой молочный туман, не давая возможности разглядеть; что же там внизу, или верху?

Зоя потерла усталые глаза. Туман исчез.

Положив рисунок на пол, она с минуту удивленно таращилась на него, точно помня, что вначале ватман был меньше размером. Теперь же расстелившись ковром, он занял почти все пространство.

Внезапно наступив на что-то острое, Зоя удивленно вскрикнула. Под ногой оказалась скульптура белой невесты.

«Это же невозможно! Как я могла пораниться об нарисованную скульптуру?» – и, зажимая рану, из которой сочилась кровь, она с ужасом наблюдала, как увеличиваясь в размерах, рисунок становится трехмерным.

«Что это?» – только успела подумать Зоя, как спустившиеся с гор колючие паветви ежевики крепко обмотали ее тонкие щиколотки и запястья.

Мимо, как ни в чем не бывало, шли люди, словно и, не замечая распятой возле скульптуры девушки.

Сглотнув тугой ком страха, она попробовала закричать, но ее хрип слился с убаюкивающим шумом прибоя.

«Сплю что ли? Что за хрень-то?»

И тут… невеста вдруг шевельнулась и сошла с подиума…

Склонившись над Зоей, скульптура провела тяжелой ладонью по ее лицу.

– Это ты во всем виновата, – обдав холодом, прошептала невеста, впечатывая девушку глубоко в тротуарную плитку.

– Держи, это тебе, – и статуя швырнула свой букет прямо Зое на грудь.

Плитка сдвинулась на место, и ничего не осталось кроме темноты и тяжести на сердце.

Лика

Сквозь ресницы настойчиво пробивался солнечный свет. Прежде чем открыть глаза, Лика осторожно ощупала пространство вокруг. Ага, вот маленькая подушка, вышитая бисером, а вот любимая игрушка кот-обнимашка светло-бежевого цвета.

«Все на месте, значит я еще дома», – и Лика резво вскочила с кровати.

Да, пока дома…

Теперь ложась спать, она мысленно прощалась с комнатой, так как не знала, где ее застанет завтрашнее утро. Да и застанет ли? А может у нее просто фантазия разыгралась? Мерещится черт знает что, ей богу…

Поморщившись от головной боли, Лика подошла к окну.

– К каждым днем все веселее и веселее, – глядя на пустынные улицы, пробормотала она.

Зимой город всегда вымирал. Но в этом году все было иначе и совсем не окончание сезона сделало город пустым.

Заварив крепкий кофе и закутавшись в махровый халат, Лика вышла на балкон. С девятого этажа город лежал перед ней как на ладони. Бухта, выходящая в открытое море, была спокойна.

Странная зима…

Несносный норд-ост будто забыл о существовании приморского городка; уже четвертый месяц от него ни слуху, ни духу.

– Плюс десять, – машинально взглянув на термометр, отметила Лика.

Что еще не так было с этой зимой? Да все не так! Ее подруга вдруг пропала и перестала выходить на связь. Потом директор фирмы, где работала Лика. Следом соседи. Один за другим, потихоньку, все куда-то девались.

Ну ладно, подруга Лариса всегда была ветреной и безответственной особой, так что Лика и не особо-то волновалась. Появится! Наверняка очередная безумная любовь. А шеф? Как можно исчезнуть, никого не предупредив? Так может у Лариски с шефом безумная любовь случилась? Допустим… Но не на два же месяца?

Отпив кофе, Лика машинально потянулась за сигаретами, но вспомнив, что уже неделю как бросила курить, тоскливо вздохнула.

– На чем я там остановилась? – произнесла она вслух. – Ах да, на Лариске с шефом. Фиговая версия, трещит по всем швам. Что еще необычного произошло?

Да все необычно. По всем каналам телевизора транслировалось выступление симфонического оркестра, невольно заставляя вспомнить восьмидесятые годы, когда правительственная верхушка принялась усиленно редеть. Мобильная связь глючила, интернет тоже. Лика уже месяц не могла дозвониться до родителей, живущих в другом городе, и не знала, эта чума посетила только их городок, или всю страну, планету, галактику?

Почувствовав, что замерзла, девушка вернулась в комнату.

Что-то еще было такое, о чем она забыла. Что? Животные… Точно! Еще осенью Лика заметила, что птицы в один момент растворились в небе. Вот просто взлетели и исчезли.

И наглые коты, нанюхавшиеся приморского бриза, и считавшие себя хозяевами города, тоже куда-то испарились. А ведь так вальяжно лежали под каждым кустом, не боясь ни собак, ни людей. Бывало пшыкнешь на такого котяру, а тот в ответ так глянет, становится стыдно за свое ребячество. Мда-а-а…