Дмитрий Кудрец - Весёлый Новый год. Повести и рассказы

– Кто следующий?

Следующей оказалась жена Сильцова. Она без всяких эмоций на лице приняла свой подарок с красной ленточкой. За ней последовал муж Катрин Степан. Затем и остальные, осознав, что в этом нет ничего опасного, потянулись за своими дарами. Каких-то десять минут и Петр облегченно вздохнул.

– Все? – вопросительно посмотрел он в сторону господина Сильцова.

– Да, – самодовольно произнес шеф. – Вы можете идти. Сережа вас проводит.

Верзила мотнул головой в сторону двери.

– С Новым годом! – ради приличия рявкнул Петр.

– Разумеется, – промычал господин Сильцов. – С Новым годом.

Приглашенные даже не обернулись.

Как и пришли, шаг в шаг ступая за верзилой, по узкой тропинке дед Мороз и Снегурочка вышли за ограду.

– Это вам, – Сережа сунул в руки Петру запечатанный конверт. – С наступающим.

– И вас так же!

Ворота жалобно заверещали, скрывая за собой верзилу и необыкновенно нудный корпоратив господина Сильцова.

– Так быстро? – удивленно вскинул брови Роман.

– А мне показалось, что прошла целая вечность, – Петр поспешил сесть в машину.

– И трезвый?

– Давай в Глушанино! – скомандовала Ксюша. – И по домам!

– Странные вы какие-то, – Роман потихоньку выжал газ и стал выруливать на шоссе, – словно вас там пыльным мешком ударили.

– Давай без комментариев! – Ромина шутка пришлась не ко двору.

Сержант дорожно-постовой службы Мамулькин тосковал. За последний час мимо него не проехало больше ни одной машины.

– В лесу родилась елочка, в лесу она росла… – сержант угрюмо смотрел на возвышающиеся вдоль дороги, запорошенные снегом ели.

– Ага! Вот кажется и клиент! – Мамулькин сделал пару шагов и не успел даже махнуть жезлом, как машина остановилась. Глубокое разочарование постигло стража порядка. Это были знакомые ему зеленые Жигули.

– Все бдишь, командир? – из окошка высунулось улыбающееся лицо Ромы.

– Бдю.

– А до Глушанино далеко?

– Километров десять, – сержант махнул жезлом в сторону, противоположную Сосновке.

– Спасибо, командир! – Роман непонятно зачем подмигнул сержанту. – Еще раз с наступающим! Удачи тебе на боевом посту!

– И вам не хворать.

Жигули заурчали и неспешно растаяли во мраке ночи, оставляя за собой белесую поземку из снега и дыма и какое-то необъяснимое чувство чего-то потерянного, безвозвратного.

Сержанту Мамулькину стало еще тоскливее.

– Зимой и летом стройная зеленая была… – уже не пел, а бормотал страж дороги, проклиная в сердцах тот день, когда выбрал эту, как ему казалось романтическую и прибыльную работу.

В Сосновке не спали.

Господин Сильцов нервно посматривал на часы. Нервно подрагивали уголки губ господина Сильцова. Корпоративная вечеринка медленно, но верно терпела фиаско.

Даже подарки не смогли снять напряжение, которое испытывали присутствующие. Тем более, что внутри красочных коробок с нарисованными елочками, зайчиками, белочками, Снегурочками, дедами Морозами и прочей новогодней атрибутикой ничего не было. То есть абсолютно ничего. Коробки были пусты. Гости недоуменно переглядывались, воспринимая происшедшее как очередную не совсем удачную шутку шефа.

– А тебе что Эдик подарил? – природная непосредственность Катрин порой скатывалась до бестактности.

– Понятия не имею, – равнодушно ответила жена Сильцова. – Какую-нибудь очередную безделушку.

– Посмотрим?

– Посмотрим, – скучно произнесла жена Сильцова и медленно поплыла отыскивать брошенный куда-то под елку подарок.

А в это время господин Сильцов, уединившись в своем кабинете, сводил дебет с кредитом, подсчитывая, сколько единиц персонала ему придется сократить, на сколько необходимо будет уменьшить зарплаты, чтобы хоть как-то покрыть новогодние расходы. Эдуард Владимирович уже был в предвкушении предстоящей планерки, на которой он объявит о своем решении, как дверь резко распахнулась.

На пороге стояла обескураженная жена Сильцова. В руках у нее был синий заяц.

А в Глушанино ждали деда Мороза.

Воронин-младший, выдохшись и охрипнув, сидел под елкой и, молотя пластмассовым крокодилом по паркету, тихо стонал:

– Хочу зайца! Хочу зайца!

Официанты, с позволения хозяина неудавшегося банкета, чинно восседали во главе стола и, напрочь забыв о всяческих правилах этикета, наяривали красную и черную икру, слизывая ее с бутербродов и обильно запивая марочным вином.