Валерий Евстигнеев - Содом и гоморра. Синдром неудачника (отрывки из мужской жизни). Рассказы

Девушка резко поднялась, со злобой пнула плетеную корзинку, наполненную малиной, и побежала в сторону дороги. Дороги, ведущей в город.

Независимо от возраста, пола и национальности – человек должен подчинятся не эмоциям, а здравому смыслу.

Иван допил стакан, вставил в рот беломорину и в поисках спички открыл коробок -увы, он был пуст. Осоловелым взглядом Иван обвел зал привокзального ресторана. Увидев за соседним столом глубоко затягивающегося сигаретой кавказца, шатаясь, Иван подошел: «Спички можно?» «Возьми», -кавказец щелчком подвинул коробку в сторону попросившего. Иван, спички взяв, вернулся к себе, чиркнул, закурил и налил в стакан. Некоторое время спустя со стороны кавказца послышался голос: «Эй, мужик, я тебе их не дарил, спички верни». Иван обернулся к говорившему: «Иди, да возьми, здесь слуг нет». Обиженный кавказец, резко отодвинув стул, встал: «Посмотрите на него, какой наглец». Иван грузно поднялся: «Если я -наглец, то ты -просто свинья». Кавказец покрылся пятнами от ударившей в голову крови и выхватил нож. Иван стал белый как скатерть и схватил со стола бутылку. Мужчины пошли друг на друга.

Кавказец ожидал в ресторане поезда. В его кармане лежала телеграмма о смерти отца. Иван сошел с электрички, приехав из сосед-ней деревни, где схоронил свою мать.

Независимость не от чего-вот к чему человек должен стремится.

Горин пил горькую, потом и не горькую тоже. Он уже пил все, от чего можно одуреть и забыться. Чтобы пить, Горин пробовал воровать, побираться, пробовал все и пил. Однажды Горин разжился кусочком земляничного мыла и, выпив какую-то гадость, в полуобмороке извлек его из кармана. Понюхал и, закатив глаза, вспомнил запах детства.

Бабушка, ставившая на стол блюдце с земляникой, папа, на коленях которого сидел крошка Горин. На нем -морская форма, ленты бескозырки развевались на ветру, а мама, сидящая рядом в легком платье, переживала о горлышке Горина, когда он обсасывал земляничное мороженое. Горин вдыхал давно забытый запах детства и неосознанно стал потихоньку облизывать обмылок.

Живя среди мудростей, подаренных прошлыми поколениями, и не пользуясь ими, уподобляешься глупцу, умирающему от жажды на берегу пресного озера.

Лешкины родители переехали к морю из Ташкента, когда он с горем пополам заканчивал 8-й класс. В 9-й Лешка решил не идти, а стал бегать в курзал на танцы. Там он познакомился с парнями, работающими спасателями на лечебном пляже. Лешка поинтересовался, нельзя ли и ему там устроиться? «Почему нет? Завтра приходи». С утра Лешка пришел на лечебный. Нашел знакомых пацанов, и они подвели его к директору: «Вот, в спасатели к нам хочет». Директор мельком взглянул на Лешку: «Пусть заявление пишет». Нашли бумагу, написали и опять к директору. Он, не глядя, подписал, буркнув: «Ребята тебе все расскажут». Лешка в тот же день и приступил. Красил лодки, таскал лежаки, вбил костыль для спасательного круга. И пошел день за днем -лето в разгаре.

На лодке Лешка подгребал к буйку, цеплялся за него веревкой и загорал, поглядывая за плавающими толстыми тетками. Однажды одна тетка, лежа на надувном матрасе, заплыла далеко, да и перевернулась. Стала бултыхаться -матрас отнесло. Лешка с трудом от буйка отвязался и давай к тетке грести, догреб и руку ей тянет. Она за руку схватила -Лешка, как воробей, за борт и вылетел. А тетка не отпускает, хватает Лешку за плечи, за волосы, на дно тянет. Перепугался Лешка, забился и, захлебываясь, пытался тетку оттолкнуть ногами, да куда там. Минут через десять подплыла другая лодка, с нее стали нырять парни, тетку достали и откачать смогли, а Лешку -нет, на глубину ушел, а может быть, течением отнесло.

У ребят пытали потом: «Плавать-то он умел?» А оказалось, что никто его и не спрашивал.

Иной раз, нещадно расходуя силы на те или иные переживания, страдая и мучаясь -время спустя мы вдруг понимаем, что силы эти расходовались совсем не на то, совсем не туда.

Как много знающих как жить, как мало счастливо живущих.

Сережа родился в глубинке. Место, забытое Богом. Таких много на Руси. Шабалинский леспромхоз. Улица с деревянными тротуарами, сельпо, цех по производству фанерно-штампованных бочек, в котором работало практически все взрослое население -и все. Кругом необъятные, дикие, безлюдные места. Отца Серега не помнил, тот, будучи пьяным, сварился в огромном бассейне для пропарки бревен. Два старших брата ушли в армию и не вернулись домой. Остались где-то на чужбине. Все жители шли одним путем. И Серега тоже, после 8-го -цех, дружки-корешки. Пьянки, драки, танцы, убогий клуб. Татуировки в поселке носили все. А так как Серега в своем кругу слыл человеком неординарным, поскольку в школе интересовался литературой, историей и географией, да и внешность имел выигрышную -прямой нос, высокий лоб, неглупые глаза, -то и татуировки он носил с большим смыслом, чем его сверстники. По местным понятиям их отличали тонкий вкус и тайный смысл. На лодыжках, к примеру, -«ждут такси», на голени -«они топтали Колыму» и даже на половом члене короткое -«ХАМ». Имелась у него и еще одна отличительная черта -писал стихи. Правда -мат перемат, но пацанам нравилось, поскольку Серега исполнял их под гитару, сам, кстати, научился. Бились пацаны меж собой после самогона жестоко и кольями, и кастетами калечили друг друга. Вот за такую драку и загремел Серега по 206-й. Колония для несовершеннолетних, зона, химия. Но все, как ни странно, пошло на пользу. Людей разных повидал, услышал многое, научился кое-чему. Читал запоями и, когда выдалось смотреть телевизор, даже написал на студию ответы на вопросы викторины «Клуба путешествий». Время спустя вернулся после работы домой, а там заказное письмо-приглашение. Выиграл конкурс. Награда -путевка вокруг Европы на круизном лайнере (Иван Франко). Невероятно, но – факт.