Елена Козловская - Нежное дыхание бури

Вторая грань – это уже упоминаемая удивительная череда приключений, в которых на первом месте не беготня и стрельба, а развитие характеров во всем богатстве их психологических изменений, дедуктивных прозрений и коварства обстоятельств. Козловская показывается себя как бесспорный мастер интриги, до самого конца держится напряжение. А предварительные догадки читателя о развязке превращаются в пленительные заблуждения.

Третья грань – это актуальная политическая составляющая. Сюжет, начавшись с исторических загадок, продлевается в запутанных реалиях современной России. Образ бывшего министра Уварова – средоточие этого композиционного замысла. Его устами глаголит суровая истина постсоветских времен. Тут и разборки элиты, и контрабанда, и противостояние спецслужб либеральным реформаторам экономики, и особенности современного российского рынка. Здесь Козловская демонстрирует не только знание материала, но и умение вложить его в уста героев, соблюдая все индивидуальные особенности речевых характеристик.

Четвертая грань этого замечательного романа сверкает благородством философской и религиозной мысли. В тексте много отсылок к буддистским постулатам, многие герои исповедуют философию стоического и мудрого восприятия жизни и именно ее противопоставляют жажде наживы и разрушительным действиям врагов Отечества. Особенно глубоко через этот прием раскрываются характеры героев старшего поколения, своеобразных духовных скреп всей сюжетной, композиционной и смысловой структуры произведения.

И, конечно же, пятой гранью романа является немалый объем собственно лирического переживания. Чувства здесь переданы с экстатичной искренностью, герои любят сильно и страстно, попадаются в засады измен, но никогда не теряет веру в силу любви. Все любовные сцены выписаны очень достоверно, но при этом со всей художественной деликатностью.

Композиционные ходы в романе решаются беспристрастно. Образы Максима Громова и его друга Арчибальда Шапки – одни из самых симпатичных. Они – в основе зеркальной композиции, в решающей фазе которой обе линии сходятся и ведут читателя ко всем разгадкам, прозрениям и откровениям финала.

Необходимо также заметить, что этот роман будет интересен любителям мистики, причем мистики не искусственной, а вскрывающей нематериальные подоплеки многих людских поступков. Паранормальные явления, предсказания, торжество интуиции – вот основа иррациональности, в которую так верит Елена Козловская и заставляет поверить нас. Россия сильна иррациональностью. Иррациональностью она спасется. Иррациональность художественных текстов в этом процессе будет иметь едва ли не решающее значение.

Читайте этот роман!

– Буря есть буря, мистер Джакс, – резюмировал капитан, – и пароход должен встретить ее лицом к лицу. На свете немало бурь, и нужно идти напролом, без всякой «стратегии бурь», как выражается старый капитан Уилсон с «Мелиты». Без всякой скидки на их ужасное дыхание, даже если оно кажется нежным…

Капитан Мак-Вир закрыл глаза. Он хотел отдохнуть. Он устал и чувствовал себя духовно опустошенным; такое состояние наступает после утомительной беседы, когда человек высказал свои глубочайшие верования, созревавшие в течение долгих лет. Действительно, он, сам того не подозревая, выразил свое кредо, и на Джакса это произвело столь сильное впечатление, что он долго стоял по другую сторону двери и почесывал голову.

Капитан Мак-Вир открыл глаза. Он подумал, что, должно быть, спал. Что это за оглушительный шум? Ветер? Почему же его не позвали? Лампа вертелась в карданном подвесе; барометр описывал круги; стол каждую секунду наклонялся то в одну, то в другую сторону; пара морских сапог с осевшими голенищами скользила мимо дивана. Он быстро протянул руку и поймал один сапог.

– Началось вдруг, – крикнул Джакс, – пять минут назад… совсем неожиданно!

Дверь хлопнула, и голова исчезла, за закрытой дверью послышались плеск и падение тяжелых капель, словно кто-то выплеснул на стену рубки ведро с расплавленным свинцом. В глухом вибрирующем шуме снаружи можно было расслышать свист. Сквозной ветер разгуливал в душной рубке, словно под открытым со всех сторон навесом. Капитан Мак-Вир ухватил второй сапог, проносившийся по полу. Он не был взволнован, однако не сразу мог просунуть ногу. Башмаки, которые он сбросил, метались по каюте, игриво наскакивая друг на друга, словно щенки. Поднявшись на ноги, он злобно лягнул их, но промахнулся. Вот это все и было «нежным дыханием бури».