Сергей Кудин - Неправильные десерты. Тело вкуса

Хромая Агнес увидела стоящую по ту сторону окна Женю и помахала той рукой в зеленой варежке. Женя сделала тоже самое в ответ своей, с тонкими длинными пальцами украшенными ухоженными ногтями средней длины, покрытыми бесцветным лаком. На кончики среднего и указательного прилипло немного муки и Жене на долю секунды показалось что это снег. На выгуливающей собаку Агнес был старый нелепый пуховик цвета хаки, который совершенно не сочетался с красным колпаком Санты, точно таким же как на снеговике стоящим перед кухней. «Она похожа на бездомную», – подумала Женя и тут же пресекла себя, – «Это ее персональное дело, дорогая! Не будь ханжой! Вместо того чтобы рассматривать соседей иди и займись делом».

Так она и сделала. Вернувшись к дрожжевой опаре женщина высыпала туда полкило муки, добавила рафинированного масла, замесила тесто и накрыла его белым чистым полотенцем. Ее бабушка всегда говорила, что соль добавлять нужно в самую последнюю очередь, дрожжевое тесто не любит ее. Подойдя к камину Женя подбросила в него пару поленьев и с улыбкой посмотрела на полку с рождественскими подарками. Из радиоприемника приглушенно звучали рождественские песни и смешиваясь со звуками горящего в камине дерева они дарили Жене ощущение комфорта. Четыре красных именных носка. Каждое имя она вышила на них вручную серебристыми нитками. Ей очень нравилась эта традиция, она символизировала уют, любовь, мир и спокойствие. К тесту она должна вернутся только через час, поэтому индейку можно отправить в духовой шкаф, а самой принять горячую ванну с душистым маслом. Это она и собралась сделать. Дослушав выпуск новостей до конца, к счастью, ничего чрезвычайного в нем не сообщалось, кроме упоминания коронавируса в Китае, Женя наполнила ванну горячей водой, как любила, взбила душистую пену и погрузилась в нее. Закрыла глаза и ей приснился Михал. До того как стать миссис Ван Дрейк Женя прожила три года с польским эмигрантом, который считал себя великим поэтом, но при этом работал грузчиком в Home Depot и был неравнодушен к алкоголю и героину, на них Михал и спускал всю свою убогую зарплату. Женя в то время работала баристой в Starbucks и жили они в основном за ее счет. Парадокс, но первые два года она считала это даже нормальным и верила в то, что «великий поэт» активно борется с затяжной депрессией и сможет победить свои пагубные привычки. Не смог. В итоге к двум вредным вскоре добавилась и третья, он начал поднимать на Женю руку. Четвертую привычку Михал не успел завести, его нашли в мужском туалете Home Depot со жгутом на левой руке, захлебнувшегося собственной блевотой.

Во сне Михал выглядел шикарно. На нем был белоснежный костюм пижонского фасона, черная рубашка и белая бабочка. Он казался выше чем при жизни, а его голубые глаза ярче чем Женя помнила. Единственное, что портило общую картину это нелепый красный колпак Санта-Клауса. Красивый рот Михала произносил одно и тоже беззвучное слово, артикулировал одни и те же мимические движения, но для Жени это слово было не понятным, чужим и она не могла считать его с некогда любимых губ. А потом раздался сильный грохот и громкое жужжание мусороизмельчителя из кухонной раковины, дернувшись в испуге она открыла глаза. Вода в ванной успела остыть и сейчас вместо ласкающей теплоты тело женщины чувствовало неприятную прохладу и от сна тоже. Оно покрылось гусиной кожей. Женя быстро вылезла из ванной, на скорую руку вытерлась большим полотенцем и укутавшись в банный халат поспешила на кухню, вне сомнений все источники звука донеслись именно оттуда. Она не ошиблась. На кухне стоял полный бардак. «Срач, дети, куры, гуси», -именно так бы и сказал Люциус подумала Женя.

Холодильник и духовка были открыты, кастрюля в которой «отдыхало тесто» валялась на полу рядом с разбитым радиоприемником и разорванным пакетом, из него словно крупные бордовые бусины по всему полу рассыпались замороженные вишни. Тарелка с говяжьим фаршем разбилась вдребезги, а сам фарш… исчез. Исчезли и индейка из духовки и тесто из кастрюли. Первой мыслью было «землетрясение», второй – «полтергейст», обе Жене не понравились. Она подошла к духовке стараясь не наступать на вишни и выключила газ. Затем закрыла холодильник и еще раз осмотрелась. «Этого не может быть! Этого просто не может быть!», – размышляла Женя, – «А может в дом пробрался голодный дикий зверь? Если так, то он до сих пор здесь и мне грозит опасность! Но где же его следы? Если он проник снаружи, то он должен быть весь в снегу или хотя бы с влажными лапами!» Кроме мокрых отпечатков своих босых ног Женя других следов чьего-то присутствия не обнаружила. «Нужно срочно позвонить в 911 или Люциусу. Или Люциусу, а потом в 911. Так, а где мой мобильник?» Мобильник оказался в раковине, вернее в мусорной дробилке и уже не был способен выполнить ни одной из своих первоначальных функций. Женя брезгливо достала двумя пальцами кусок искалеченного пластика и нервно хихикнула. «Весёлого Рождества! Отличного настроения!» В окно бросили большим снежком и Женя от неожиданности подскочила, не удержала равновесие и грохнулась задницей на пол раздавив при этом с добрый десяток вишен. Это был Джон-пердун. Он стоял рядом возле снеговика, которого утром слепили Люциус с близнецами, молча стоял держа на поводке Лолу и улыбался.