Елена Наумова - Любовь в каждой строчке. Писатель года – 2021

– А можно и мне тоже?

– Давай сюда руку, – прошептал, чтобы не спугнуть пернатых.

И я протянула ладонь, он насыпал мне немного семечек. Но потом руку пришлось держать долго, чтобы птицы привыкли и ко мне. Самым отважным снова оказался рыжий. Ткнулся клювом мне в ладонь, и я чуть не вскрикнула от неожиданности. Они почти приговорили свою порцию, а я была настолько поглощена происходящим, что не заметила, как Вова пристально следит за моей реакцией.

– Они такие классные! – совершенно искренне восхитилась я.

Вова откинулся на скамейку и пробормотал:

– Да, я иногда прихожу их подкармливать, хлебом, печеньем, разным там… Когда я был маленький, у меня был попугай, отец на день рождения подарил…

И тут рыжий птах сильно клюнул меня за ладонь, требуя добавки. Я всё-таки вскрикнула и смущённо рассмеялась. Вова взял меня за руку и пристально стал рассматривать ладонь.

– Не больно? Не сильно поранил? А то он такой, самый наглый из их банды.

– Да ерунда, – я смешалась.

Второй раз за день эти прикосновения. Он мне симпатичен, я хочу с ним общаться и дружить, но не так быстро. Это слишком… слишком волнительно.

– Ты что-то говорил о подарке отца.

– Забудь, я сказал всё, что хотел, – нахмурился, и я удивилась, ведь он сам затронул эту тему. – Ты не боишься высоты?

Странно, что он спросил именно об этом. Я не то что не боялась высоты. Я её очень любила. Как-то раз, после ремонта в колледже даже перемыла окна на третьем этаже, за что меня очень благодарила уборщица, тётя Маша.

– А почему ты спрашиваешь? Мы идём кататься на колесе обозрения?

– Лучше, – Вова хитро прищурился, взял меня за руку и почему-то взглянул на небо. – Пошли, мы ещё успеем.

День близился к концу. А я и не заметила. Так быстро с Вовой время пролетело. Мы пересекли несколько дворов, и затем он завёл меня в подъезд одной из шестнадцатиэтажек. Сначала я подумала, что он тащит меня к себе домой. Напряглась.

– Вов!

Не отозвался, тащил и не слышал.

– Вов! Вова! Куда мы идём?

– Сейчас-сейчас! Скоро сама увидишь! Это очень красиво!

Мы поднялись в лифте на самый верхний этаж, а потом Вова ловко забрался по лестнице к люку и, повозившись немного, открыл ход на чердак.

– Давай руку!

Я думала лишь мгновение, но любопытство оказалось сильнее.

– Я бы пригласил тебя на крышу своей пятиэтажки, но там обзор плохой, – пробормотал он, закашлявшись от пыли и отворив ещё одну дверь.

С опаской пошла вслед за ним и огляделась. Никогда не была на крыше. Даже мысли такой не было. Кажется, череда безумств продолжается.

– Если боишься, к краю не подходи, – предостерёг он, но пространство было огорожено довольно высокими бетонными бортами, поэтому я с интересом подошла, и уже во второй раз за день дух захватило от восторга.

Отсюда открывался удивительный вид на город. Вон там мой дом, а через две остановки – колледж, а вот там аллея, где мы кормили голубей. Люди ходят такие маленькие-маленькие. Машины, автобусы и трамваи, будто игрушечные. А вон речка и парк…

– А теперь посмотри туда, – Вова подошел со спины, взял меня за плечи и заставил повернуться.

Я впервые увидела закат. Нет, я в своей жизни видела тысячи закатов, но этот был так ярко и так близко, что мерк перед остальными. Большое солнце. Я даже не смогла бы сказать, какого цвета. Красно-оранжевое, или даже, вернее сказать, огненное, наполовину скрылось за синими облаками. Оно было совсем рядом. Кажется, руку протянешь и схватишь огромный шар. Такой недосягаемый и опасный. Такой обманчиво близкий.

– Нравится? – прошептал Вова мне на ухо.

– Очень.

Я повернулась к нему и позволила заключить себя в объятия. Мне это было нужно сейчас, как молчаливое доказательство, что всё не шутка, что происходит нечто серьёзное, и это повлияет на нас. На такой высоте было свежо, но от его тела исходило не то что тепло. От него шёл жар. И это говорило за него лучше любых слов.

– Когда у тебя экзамен? – пробормотал, утыкаясь мне в волосы.

– Через три дня.

– А завтра что будешь делать? Готовиться?

– Наверное. Утром, – ответила, замерев от нежного и осторожного поцелуя в висок.

– Можно я приду?

– Можно. Что мы будем делать?

– А какая разница? – и он накрыл мои губы поцелуем, сладким и будоражащим, как сама высота.

Владимир

Осознание, что я собираюсь сейчас на настоящее свидание, вызывало истерический смех. Рассказать кому из приятелей – не поверят. Но что теперь, если раньше я вращался в такой компании, что мелочь, подобная свиданию, упускалась за ненадобностью. Слава богу, матери дома не было. Она бы точно не упустила возможности вызнать – куда я направляюсь и зачем.