Она села на лавочку и расплакалась.
Захотелось конфет – любых, целую горсть, и чтобы за них не надо было платить. Всегда она с какой-то дикой жадностью съедала украденное, разбрасывая всюду фантики и глотая сладости чуть ли ни целиком, будто никак не могла ими насытиться. Вытирала слёзы, размазывая их по щекам вместе с чёрными полосами туши. И почему-то вдруг в самом деле вернулась в тот далёкий день своего детства – слёзы всегда возвращали её туда, однако она не придавала этому никакого значения, а вот теперь поняла: те ощущения, ту боль невозможно было забыть. Ладно бы украли что-нибудь другое, менее нужное, например игрушку или носовой платок. И то для ребёнка это было бы потрясением. А тут – новую куртку из её личного шкафчика.
– Послушай, сколько тебе лет? – услышала она рядом и тотчас поняла, что Стас вернулся.
Обрадовалась даже, подняла голову.
– Двадцать один, – ответила тотчас.
– О, уже совершеннолетняя по всем меркам, – сказал он. – но детство кажется было совсем недавно.
– Зачем ты это делаешь?
– Что я делаю?
– Делаешь мне больно.
– А представляешь, как тебе будет больно, если тебя поймают.
– С горстью конфет?
– Ну и что? Если магазины начнут раздавать всем бесплатно конфеты горстями, что у них останется? Не воруй больше!
– Я не могу.
– Значит ты клептоманка.
– Не говори это слово.
– Не надо себя обманывать. Или не воруй больше.
– Так сразу не получится перестать, это привычка…
– Ужасная привычка. Лучше своровать один раз – и на всю жизнь.
Стас замер и на этот раз Ириша слушала его, затаив дыхание. Она понимала – он именно и выжидал такой момент, когда она готова будет слушать то, что он задумал сказать. И он начал рассказывать.
– Недавно я работал садовником у одной престарелой дамы. Точнее даже не престарелой, а очень старой. У неё огромный красивый дом, а родственников нет совсем никого.
– Ты предлагаешь её убить? – ужаснулась Ириша. – начитался Достоевского?
– Нет, мы не будем никого убивать, она сама скоро умрёт, болеет сильно. Просто можно поселиться у неё под каким-нибудь предлогом, и когда такое случиться, мы никому ничего не скажем, а похороним её потихоньку в саду возле дома. Она и сама этого хочет. Потом останемся жить в её доме.
– Ох ты и чокнутый… Дурацкий план, если честно.
– У неё много денег и драгоценностей, так что надолго хватит.
– Нет, я даже слушать не хочу никаких подробностей, ни то чтобы в этом участвовать.
– Подробностей никаких и не будет, я уже всё рассказал. Живёт она недалеко за городом, на моём скутере быстро домчимся.
– Никуда я не поеду.
– В общем, увидимся, как я и предложил – в пятницу, если надумаешь.
– Не надумаю, – бросила Ириша и теперь пошла от этого случайно встреченного человека сама.
Пошла даже очень быстро и не оглядываясь.
– Подумай, – прокричал он ей вслед. – у тебя никогда не будет другого шанса оказаться в такой роскоши и пожить в своё удовольствие.
Она ничего не ответила, потому что уже не слышала его слов и думала совсем о другом.
Слова эти долетели до неё позднее – будто побывали где-то в глубине сознания и вернулись оттуда. Она уже спала и видела нелепый сон… Вот она стоит в магазине перед множеством конфет, наваленных горами в коробках, пытается сообразить, какие ещё не пробовала, а потом хватает горсть. И в этот самый момент неожиданно охранник хватает её за руку.
– Попалась, – говорит он и все оглядываются на них.
В этот момент хорошо было бы проснуться, но Ириша не проснулась, и сон продолжался, только теперь как будто он начинался заново и уже события происходили совсем в другом магазине.
– Попалась, – снова сказал ей охранник, но уже другой и его прикосновение стало сильнее.
– Попалась…
– Попалась…
– Попалась…
Заговорили все со всех сторон и куча охранников окружили её. Тогда только спящая открыла глаза, однако утро ещё не наступило.
Жила она с родителями и младшим братишкой, хотя на самом деле очень хотелось сбежать от своей семьи, почувствовать себя по-настоящему взрослой. Бежать было некуда, да и впрочем – не было повода, а если и хотелось сбежать, только от самой себя. Родители знали об её опасном пристрастии и потому всегда на кухонном столе ставили огромную вазу с дорогими и очень вкусными конфетами – видимо надеялись убедить дочь, что воровать их нет необходимости. Но она не обращала на такие конфеты никакого внимания и даже не ела их. А если и брала, только изредка по одной, когда на неё смотрели особенно пристально – и тогда она просто делала это из вежливости.
Читать дальше