Валерий Дашевский - Исчезнувшая страна

– Сказал, что в роддом, – ответила женщина. – Он уже вряд ли сегодня будет. А может, и будет, откуда мне знать.

– В роддом? – переспросила Лида. – Что ему делать в роддоме?

– То же, что и всем. Цветы жене повез.

– Этого не может быть, – сказала Лида. Она чувствовала, что губы ее дрожат, и ничего не могла с этим поделать. – Вы ошиблись.

– Я? – сказала женщина. – С какой стати? И вообще, какое отношение к этому имеете вы?

– Никакого, – сказала Лида.

Она прошла в женскую раздевалку, быстро разделась, надела купальник, но вместо того, чтобы спуститься в выплыв, возвратилась в душевую, открыла до отказа горячую воду и встала под душ. Ее била крупная неуемная дрожь. Потом она сообразила, что не надела шапочку, и тотчас забыла об этом. Она не знала, сколько времени провела в душевой, стоя под горячими струями в мареве густого горячего пара и прижав руки к груди.

…Машина Емельянова стояла у входа в бассейн, Лида подошла к ней, открыла переднюю дверь и села на сиденье рядом с ним.

– Вижу, ты всё знаешь, – сказал Емельянов.

– Да, – сказала Лида. – Знаю.

– Наверное, это к лучшему, что тебе рассказали. Я сам хотел, да так и не собрался.

– Да, – сказала Лида. – Тебе надо купить жене подарок.

– Думаешь? – спросил Емельянов.

Он ожидал этого, и всё же от сильной пощечины у него дернулась голова.

– Ну вот, – сказала Лида, – теперь мы квиты. Ну-ка, отвези меня домой, ты, счастливый отец.

Ноги у нее не были идеальными, но сапоги на платформе – мода на них только начиналась – да две пары бостоновых брюк сделали этот изъян незаметным. К тому же она поняла, что есть смысл покупать по-настоящему хорошие вещи – их легче сдавать в комиссионный, когда подвернется нечто стоящее, а вещам выйдет срок. Получая сто в месяц и живя с родителями, Лида могла позволить себе не только ходить в филармонию, но и расплачиваться за себя в ресторанах, когда ее приглашали, а ее приглашали, потому что она научилась отказывать в большем таким образом, что человек возвышался в собственных глазах. Мало-помалу она дала почувствовать нам, что не нуждается в нас, и кое-кому из нас это развязало руки: свидания с ней не влекли никаких обязательств. Она была невысокого мнения о мужчинах, и мы это чувствовали.

Вероятно, это чувствовали не мы одни – теперь мать Лиды сама постоянно заводила разговор о замужестве и о том, что время уходит. Эта мысль – что время уходит – породила в их доме новый повод для беспокойств. И директор банка, которого окончательно доняли ревматизм и разговоры жены, вознамерился решить эту проблему на свой манер. Он позвонил своему знакомому – председателю совхоза-миллионера и пригласил его в гости. Председателю было под сорок, но директор банка считал его молодым человеком, честным, как он сам. Председатель совхоза был человеком исполинского роста, очень стеснительным и неразговорчивым, он привез в подарок Камышевым два ящика груш «Лесная красавица», внес их собственноручно на четвертый этаж, и, испытывая за чаем мучительное чувство неловкости, поминутно вытирал испарину со лба красной как мясо рукой. Этот человек казался отцу Лиды самым подходящим кандидатом в мужья дочери; после его ухода отец посадил Лиду на кухне, перечислил одно за другим достоинства этого человека и открыл ей свой поистине фантастический план.

Стоял сентябрь, окна на кухне были отворены настежь.

Оба – отец и мать – были раздосадованы тем, что Лида добрых полчаса хохотала как безумная.

– Не вижу ничего смешного, – сказала мать. – Очень приличный человек. Правда, Коля?

– Конечно, – сказал директор банка. – Я его мальчишкой знал. Он сказал, что приедет в следующую субботу. Ты будешь дома?

– Не знаю, – сказала Лида. – Скорее всего, нет.

– Он тебе так сильно не понравился?

– Нет, – сказала Лида, – отчего же.

– Тогда почему бы тебе не выйти за него?

– Потому что я не могу выходить замуж за каждого приличного человека, – сказала Лида. – И в совхозе мне тоже делать нечего.

– Но ты понимаешь, что тебе уже двадцать семь? – в отчаянии сказала мать. – Ты что, хочешь остаться старой девой?

– Ну, это ты брось, – сказала Лида. – Старой девой я при всем желании не останусь. И перестань водить сюда своих приятелей, папа. Я не собираюсь выходить замуж, можешь ты это понять?

– Как знаешь, – сказал директор банка. – Смотри, не пожалей потом. Вдвоем всегда лучше, чем одной.

– Ну, это еще не известно, – сказала Лида.

Она знала, что стала вполне самостоятельной незамужней женщиной. И глядя, как уверенно она держится, вслушиваясь в ее голос, в ее смех, трудно было догадаться, что она всё еще ждет, что ее девичьи сны сбудутся, долгожданные замечательные перемены произойдут и настанет день, когда белая лошадка ее судьбы перестанет идти шагом.