Глеб Соколов - Король психов

Когда постепенно возвращался в реальность, собственная подозрительность казалась напрасной. Начинал все привинчивать обратно.

Предпоследнее лечение не сделало его психику полностью здоровой. Но, как ни странно, приступы паранойи исчезли. При этом навык раскручивать, добираясь до нутра, различные типы бытовой аппаратуры – остался.

– Все ясно… Вот здесь резистор износился. – Скворцов подергал маленький черный барабанчик с торчавшим из него штырем. На него была надета рукоятка. Радиоточка вновь заговорила.

Рекламировали средства от ревматизма. Псих увернул звук и поставил громкоговоритель на стол.

– Ловко вы это. Но еще закрыть… – Дарья Дмитриевна смотрела на беспорядочно разбросанные по комоду винты и картонную крышку. Радовало, что после долгого молчания радиоприемник снова заработает.

Ее смутило выражение лица квартиранта: оно стало отупелым.

Скворцов смотрел на развинченный громкоговоритель и чувствовал, как сознание захлестывает волна неприятных ассоциаций. Он плохо себя чувствовал – сказывалось чудовищное напряжение последних дней. В таком состоянии мог сорваться. Упасть в хорошо знакомый черный колодец. Оттуда могут достать, – это он отлично усвоил, – только в психбольнице.

«Нет! Только не паранойя! От нее я вылечился, избавился», – огромным усилием воли Григорий отогнал цепь логических рассуждений, вертевшуюся в уме и не сулившую ничего хорошего: «Зачем я разобрал этот приемник? – Он сразу показался мне подозрительным. – Как и эта старуха. – А не подстава ли это? – Слишком все хорошо. – Хотят заманить в ловушку. – Сдать квартиру. Прослушивать меня здесь и потом взять с поличным. Старуха наверняка ничего не знает. Ее используют втемную…»

Наваждение отступило. Скворцов глубоко вздохнул. Потер ладонью затылок. От тревожных рассуждений начинала побаливать голова. «Отдохнуть бы…» Представил, как падает на кровать… Уткнуть лицо в подушку. В течении нескольких суток вставать лишь изредка. Чтобы дойти до туалета, рядом – в ванной комнате – жадно выпить из крана десяток глотков холодной воды. Следом повалиться обратно…

– Я снимаю вашу комнату. Приемник завтра с утра закручу, – в изнеможении лже-Григорий уселся на тахту. Чувствовал: с ним далеко не все в порядке. Хотя «порядок», применительно к его душе, – понятие условное…

Лучше бы старуха сейчас оставила его в покое.

И все же поп Иван возился с маленьким Тюрморезовым не только потому, что видел в этом свой долг. Евграф был незаурядным мальчиком. Немногословие и замкнутость укрывали от собеседника, как шторой, все, что происходило в его душе. Но несмотря на это священнику несколько раз удалось проникнуть в его внутренний мир.

Там жили яркие, странные образы: ангел смерти, который отделялся от своего изображения и бродил по темным углам церкви, сморщенная старушка-служительница. Она помогала священнику по церковному хозяйству, а на самом деле была перевоплощением божественного лика, изображенного в храме под самым куполом.

Поп Иван пытался отыскать в душе Евграфа темный угол, мрачную зону, которая давит на весь характер мальчика, делает его непохожим на остальных. Но у него ничего не получалось. Или мрачной зоны не было?.. Однажды осенью поп Иван убедился в ее существовании.

Евграф появился на темном церковном дворе еще когда храм был закрыт. Служка, – та самая, казавшаяся ему воплощением божественного лика с фрески, – распахнула тяжелую, окованную железом дверь.

Оказавшись внутри, Тюрморезов сразу направился к столику, на котором были установлены поминальные свечи. Давно привыкшая к странному мальчику служка принялась подметать веником пол.

Евграф вел себя очень тихо. Вскоре она позабыла о его присутствии.

Через час приехал поп Иван. Он не знал, что мальчик уже в церкви. Священник несколько раз проходил через весь храм, но Евграф ему на глаза не попадался.

Минуло полдня. Поп Иван ждал мальчика. Привыкший обедать в обществе Евграфа, на этот раз он трапезничал в одиночестве. Беспокойство нарастало. «Где может быть Тюрморезов?!»

Он был уверен: отсутствие мальчика не случайно. Что-то произошло.

После обеда батюшка продолжал высматривать мальчика в церкви, – не пришел ли? Но Евграфа по-прежнему не было.

Пожилая служка отлучилась в соседнюю деревню, где помогала на поминках. Вернувшись, – было около семи вечера, – она рассказала батюшке, что рано утром впустила Евграфа в храм.