Никита Горев - Оранжевые шарики (сборник)

– Подожди, Зина. Это наш клиент.

Потом, обращаясь к Пашке, спросила:

– Ты чей? Любки-Слонихи, что ли?

Пашка не ответил.

– Ты чего молчишь-то? Как фамилия у тебя? Галенкин?

Пашка засопел, насупился.

– Галенкин, Галенкин… Знаю я тебя. Ты чего здесь крутишься? Вчера тут кошелёк у женщины сп…и. Не твоя работа? – обращаясь к другой женщине, продолжила: – Ты не представляешь, Зин, как они мне надоели! «Слонихе» я бы вообще матку забетонировала, трое её уже в детдоме, она этого родила. – Снова обращаясь к Пашке, сказала: – Всё, п…ц тебе, поедешь в детский дом. Где мамка твоя?

– Д-о-о-ма, – Пашка заревел.

– Пьяная? Что она делает?

– И-и-буца…

– Что? Что?

– И-и-буца…, – Пашка размазывал по лицу грязным кулаком слёзы.

Женщины переглянулись и громко захохотали.

– С кем?

– С д-д-ядей К-к-олей.

– А ты что?

– Я г-гуляю…

Вторая женщина подошла ближе, достала из сумки сдобную булочку и подала Пашке:

– На. Ты есть, наверное, хочешь? – Пашка осторожно взял булочку. Полная женщина-милиционер отпустила Пашку, взяла вторую за локоть и сказала:

– Ну что ты, Зин! Всех их не накормишь, пойдём.

Снова повернулась к Пашке: – Откуда ты всё знаешь? – передразнила, – «Ибуца»! Ишь, ты! Ладно, иди. Кошелёк точно не ты сп…л? Смотри у меня!

Женщины о чём-то заговорили между собой и ушли. Пашка в три жевка съел небольшую булочку и побрёл домой.

…Дверь в квартиру была приоткрыта, из квартиры доносились пьяные голоса. Пашка вошёл. В кухне было сине от табачного дыма. За столом сидела мамка и ещё две женщины и мужчина. Ещё двое мужчин сидели на корточках возле стены под окном. Все курили и громко разговаривали. Пашке показалось, что никто никого не слушает. Мамка заметила Пашку и закричала:

– Ты где шлялся, паршивец? – Пашка ничего не ответил, прошёл в комнату. Мамка продолжала пьяно кричать ему в след. – Тебя люди пришли поздравить, а ты, скотина, шляешься!

В комнате, на кровати, спал дядя Коля. Он лежал на животе и громко храпел. Воздух в комнате был пропитан дяди Колиным «выхлопом». Пашка разделся. Обычно он складывал свою одежду на стоящий в углу стул. Стула не было, не было и второго стула, который обычно стоял возле кровати. Пашка сложил одежду на подоконник, достал из-под кровати посылочный ящик, в котором хранились молоток, сломанный утюг, деревянная рамка без картины, пластмассовая бутылка и другая мелочь. Пашка включил телевизор, вывалил содержимое ящика на пол, перевернул и сел на него. Через несколько минут в комнату вошла пьяная, бомжеватого вида, но симпатичная женщина с длинными, чёрными, распущенными волосами. Её сильно качнуло, и она, чтобы не упасть, схватилась за спинку кровати. Заметила сидящего на ящике Пашку, заговорила с ним слащаво:

– Паша-н-я-я-я, с праздником тебя! Ты же хороший мальчик? Дай тётя посидит на табуреточке.

Тут женщина заметила спящего на кровати дядю Колю, пошла и села на кровать рядом с ним.

– Колян, я тоже хочу полежать. Ну-ка, Колян, подвинься!

Дядя Коля что-то промычал, но с места не двинулся. Тогда женщина перелезла через него и втиснулась к стенке, сдвинув дядю Колю на край. Дядя Коля хрюкнул и перевернулся на спину. Женщина тоже улеглась на спину, подняла полные, белые ноги и стянула чулки. Заметив, что за ней наблюдает Пашка, сказала:

– Жарко, – засунула чулки под себя и стала расстёгивать рубаху на дяде Коле, повторила: – Жарко…

В это время в комнату вошла другая пьяная, неряшливо одетая женщина. Она увидела лежащих на кровати дядю Колю и женщину с длинными волосами, кинулась к ним и чуть не наступила на Мишку. Сшибла его с ящика и заорала:

– Ты с…ка, б…дь, ты уже подстелилась под чужого мужика. «Слониха», иди скорей сюда, смотри! Ну, сейчас я тебе… – Женщина навалилась на дядю Колю и попыталась схватить длинноволосую за волосы. Та села, прижалась к спинке кровати, закрылась подушкой и противно завизжала:

– Ты сама с…ка! Мне с сердцем плохо! Пошла на…!

В комнату прибежали все, кто был на кухне. Разъяренная мамка из Пашкиного уголка за кроватью вцепилась в лицо сидящей женщины, та ухватила мамку за волосы. Обе визжали и матерились. Ничего не понимающий дядя Коля пытался подняться, но не мог из-за навалившихся на него женщин. Вторая женщина била первую по рукам, по груди, по животу и по ногам. Один из мужчин подбежал к кровати и с размаху несколько раз ударил дядю Колю по голове. Двое других мужиков оттащили его от кровати. Наконец, дяде Коле удалось столкнуть с себя неряшливую женщину, он вскочил, увидел на полу старый утюг, схватил его, замахнулся и бросился на обидчика. Тот вырвался от держащих его, увернулся от дяди Коли, и когда дядя Коля оказался сбоку от него, резко и сильно ударил его кулаком в правый бок. Дядя Коля выпустил утюг и упал. Утюг попал в оконное стекло. К шуму драки, женскому визгу и мату примешался звон осколков. Всё это время Пашка, не шевелясь, стоял в дальнем углу комнаты возле двери. Глазёнки его от ужаса были широко раскрыты, он хотел закричать, заплакать, но не мог. Никто, кроме Пашки, не услышал сильного, требовательного стука в дверь. Незапертая дверь открылась, в комнату вошли два милиционера. Один высокий, молодой, худощавый. Второй – толстый, в годах.