Андрей Томилов - Таёжные были-небыли

–Да не толкайте вы меня, я и сам тороплюсь, но это лишь усугубляет!

Директор начинает энергичнее, а значит, громче, звенеть таблетками возле уха, при этом наклоняет голову чуть на бок:

–А вы делайте своё дело, тогда и никто вам мешать не будет, и… не забывайте, кто вы, а кто… здесь!

Наконец, обитая железом, дверь отворяется, в проёме происходит кратковременная давка, потом, все дружно вваливаются внутрь тесноватого помещения. Солдаты начинают торопливо хватать со стеллажей карабины, тозовки, вообще всё оружие подряд, сваливают его на расстеленный на полу брезент неопределённого цвета, мало-мало заворачивают, и убегают с этим свёртком в машину. Уезжают.

Всё стихает. Директор, ещё пару раз брякает возле уха таблетками и отправляет пузырёк в кармашек. Начальник участка, тыльной стороной ладони вытирает со лба испарину и, в сотый раз поправляет очки.

Я, естественно, как человек новый, интересуюсь:

–И что сие может означать?

Директор снова выхватывает таблетки, округляет на меня глаза, губы у него почему-то, как и давеча, начинают прыгать:

–А вас не спрашивают! И вообще, какое вы имеете право находиться в оружейной комнате? Вы ещё не оформлены у нас на работу! Подумаешь, он с института свалился! Да мне уже всё о вас рассказали,– приехали меня на пенсию спровадить?! Не выйдет!

Он резко повернулся и широко зашагал по коридору, элегантно помахивая возле уха стеклянным пузырьком.

–Чего это с ним?

Я уставился на сидевшего возле стенки начальника участка.

А чёрт его знает, всё боится, что выгонят его, только и разговоров, что подсидеть его хотят.

–А с оружием что?

–Тоже не знаю, не объясняют ничего. Через часик привезут обратно.

Точно, привезли. С этого же брезента вывалили на пол с дребезгом брякнувшие карабины и, не прощаясь, укатили. Сколько брали? Сколько привезли? Во, порядки!

На следующий день точно так повторилось дважды. Разница была лишь в том, что звания и лица офицеров были разные. Приказ же зачитывался одинаково во всех случаях: скомкано и проглочено.

–Так это что, каждый день такие манёвры у вас?

–Да нет, бывает и затишье.

Начальник участка улыбался, расставляя оружие по местам.

–На чёрта ты его расставляешь, в мешке бы и держал, коль такое дело.

От двери донёсся скрипучий голос директора госпромхоза:

–Вот на моё место сядешь, тогда и командуй тут, а пока ещё я отдаю распоряжения!

–Да на хрен бы оно мне сдалось, ваше провонявшее место! – я хлопнул дверью и вышел в город.

Конечно, можно было описать, как прекрасен этот дальневосточный город, как заманчивы и красочны его мерцающие рекламы на ресторанах, кинотеатрах и казино, как всё переливалось и сверкало, когда лихие таксисты чуть притормаживали на залитых неоновым светом улицах, заметив запоздалого горожанина, и приветливо улыбались ему из приоткрытых окон.…И воздух был наполнен лёгкой, чарующей музыкой…

Но ничего этого не было.

Грязь местами уже подмёрзла и если быстро-быстро перебирать ногами, то проваливаешься не часто. По тёмной и пустынной улице я доковылял-таки до столовки и убедился, что она уже закрылась. Это огорчило, но настроение и без того уже было испорчено, так что хуже не стало.

Обратно надо было идти на ветер, холодный, осенний, пронизывающий. Ах, какие бывают ветра!

Я развернулся, добрался до конторы и перекоротал на стульях ещё одну ночь. Необходимо отметить, что сторож был куда приветливее директора, – он напоил меня чаем из термоса и даже угостил салом с хлебом и хрустящей, сочной луковицей. Вот это была изжога! Настоящая!

Рано утром я позвонил в Хабаровск, в Управление, а в конце рабочего дня уже робко, ну, по крайней мере, без особого азарта, входил в кабинет с тигром.

–Что вообще всё это значит? Что ты себе позволяешь? Это ему не нравится, это не подходит, так какую же работу тебе прикажешь подобрать?

Были и другие слова, с моего молчаливого согласия, например о каком-то пастухе, по имени Макар, о его телятах, которых он не гонял ещё на отдалённые пастбища. Я всё стерпел. Я же понимал, что виноват (хотя не понимал в чём), всё стерпел молча.

Приказа о моём новом назначении больше не было. Была крохотная записка, на которой нервным почерком плюнулись несколько слов: «Лобанову. Это тебе. Позвони».

И подпись: Хрон.

Незаметно подмигнув тигру, который уже улыбался мне во всю пасть и радостно блестел своими стеклянными глазами, я снова покинул кабинет начальника Управления охотничьего хозяйства Хабаровского края.