Евгений Кузнецов - Суд Счастья

Тут я – подчиняясь пересказанной ситуации – сам удивленно вскинул плачами…

–– И снова. «…берёт Его дьявол на весьма высокую гору…» Опять, выходит, Он есть тот, кто взят… А ведь на гору, да ещё на весьма высокую, восходить и трудно, и долго… «…показывает Ему все царства мира и славу их…» То есть он, дьявол, осведомлён о всех царствах, опять-таки, мира и о их достоинствах. И способен даже на то, чтобы всё это разом, как захочет, предоставить. «…и говорит Ему: всё это дам Тебе…» Значит это и то, что и сами все царства мира и вся их ценность таковы, что они запросто берутся и отдаются им, дьяволом… То есть. С чего и начали. И цивилизации все, и их уровень находятся в руководстве, во власти, прямо во владении дьявола.

Я машинально – опять неприкаянно развёл руками.

Что же, дескать, делать, раз я читатель…

Но её глаза были… внимательные…

–– Общаемся неформально?

–– Что за словечки?..

Так одёрнул я её!..

Да я и вчера кое в чём не соглашался.

Но тут же – как бы извиняясь за свой тон учительский – трактовал её реплику серьёзно.

–– Рассудок это болезнь жизни. Он даёт живому способность, а значит, и потребность делать не то, что нужно, а то, что можно.

Тут у неё сделалось… странное выражение…

Вопросительное!..

Нет! – Испуганно-вопросительное!

Мол, не знаю ли я чего-то о ней…

Но я – ни задержки.

–– Религия же есть лечение этой болезни. Она есть природная, естественная и здоровая среда мышления. Пусть и пёстрая, как всякая среда. То есть сам разум.

И уж тут не мог не свести к самому моему дорогому и насущному.

–– Состояние понимания такого есть счастье. Спокойная норма, нормальный покой. Постоянная и нерушимая радость. Счастье и счастье.

И я теперь уж ждал… от неё хоть какой реплики…

Стал гадать – главное, самое бы главное! – что же её сейчас так напугало?..

–– Недаром чуть ли не вершиной духовного откровения за целый, пожалуй, минувший век признаётся кино-цитата: счастье это когда, мол, тебя понимают. А тут ведь заимствование. И хорошо. Тем более, если невольное. Тем более, если нажитое…

Она тут заморгала…

Кончики пальцев чуть отлепила от стола…

Хочет – хочет даже всерьёз что-то спросить!..

–– Вы… творческий работник?

С паузой… Ясно! – Не умеет иначе выразиться.

Я ей – не кивая.

–– Деятель. Культуры.

Ответил я как можно скромнее – лишь по сути.

…Трудно же будет с нею общаться!

«Будет»!..

Зато интересно.

Впрочем – как всегда: ждёшь, в конце концов, единственного – когда собеседник… сломается…

А именно – когда он сломает сам себя.

Когда он через себя переплюнет.

И будет говорить о самом своём заветном и тайном.

Редко такое бывает.

Одно это, по мне, в каждом интересно!..

Как не поймут этого все?..

Равнодушные… заскорузлые…

…Она тут – как бы уж была обязана спрашивать.

–– Преуспевающий?

–– В личном духовном усилии.

–– А-а… как же?..

–– Народ-то?.. Народу и надо только о на-роде. О размножении. И о питании для размноженных.

Сам же себе: пусть звучит резко – режуще!.. бередяще!..

Но она опять – ко мне.

–– А успех?

–– Успех от слова «успеть». Или к кормушке. Или запечатлеть, что шепнул тебе Бог.

Ей и это было не скучно!..

Зато мне сделалось слегка жутковато…

–– А как… это всё?..

Так обычно все спрашивают о деятельности «деятелей культуры».

У меня же – откуда что бралось!

–– Художник рассказывал жене о Боге, о Вечности, о Любви. Рассказывая, рисовал. Дети их выросли и по рисункам этим судят о Боге: это старик на облаке…

Она долго и молча смотрела мне в глаза…

Что такое! – Я не мог никак определить ни её молчания, ни выражения её глаз…

Теперь уж как бы и не к лицу мне было – ждать.

Я каким-то образом посмотрел на себя – снаружи: физиономия моя – да, спокойная.

–– Чего вы…

Подыскивает слова…

–– Чего вы… хотите достичь?

Мол, ты сам затеял о самом-самом…

Она всё смотрела мне в глаза… поэтому – добавила ненужное… от лёгкого смущения…

–– Вообще. В жизни.

Я смотрел ей тоже в глаза – и поэтому ответил по существу.

–– Моя задача та же, что была в эпоху Возрождения. Оживить разум.

Но это прозвучало уж наверняка тяжеловесно…

Я сделал подчёркнутую паузу.

–– А вдруг я скажу: «Чтобы вы потеряли разум».

Уголки её губ… лишь чуть вскинулись вверх…

И умело… и устало…

Все морщинки на её лице – вдруг вмиг стали видны до единой…

Я – из жалости?.. или из просьбы о жалости?.. – тут же и замял свой флирт… и простил ей её дотошность…