Елена Иванченко - Бабочка и другие рассказы

Между тем, Вячеслав Андреевич – молодой преуспевающий бизнесмен, скупил по дешевке несколько предприятий в промзоне города Р., и позавчерашние училки, а теперь пенсионерки, в местных газетах читали об олигархе В.А.Комарове, «сером кардинале» в правительстве, независимом депутате в ГД от их необъятного округа. Бывшие одноклассницы, втайне от мужей вырезали из светских рубрик всякое напоминание о «Славике», рассказывая соседкам, что с самого начала знали, что он далеко пойдет! «Что-то-между нами происходило»– заявляла Лена И. И в доказательство предъявляла старую фотографию с новогоднего бала, где Он в мексиканской шляпе и Она в карнавальном костюме бабочки пытались танцевать, запутавшись в ее (бабочкиных) крыльях из марлевки.

«Что с нами происходит?! – кричала счастливица – жена – Лиза Комарова. Тебя интересуют только деньги, зачем они нужны, если я уже дважды пропустила финальные заезды в Монте-Карло! На кого ты тратишь деньги, признавайся! Не солишь же ты их?!»

Сказать, что Комаров сорит деньгами было трудно – инвестиции, представительские расходы, положенный двухнедельный отпуск, подарки жене и любовницам – это святое, но не больше. Машина скромненькая, не индивидуальной сборки как у поп-звезды Ф., годившегося Комарову в камердинеры.

Модные дизайнеры давно перестали приглашать бизнесмена на свои показы и фуршеты, поняв, что на «кутюр» Комарова не раскрутить…

Сотрудники тоже замечали странности в поведении шефа: в то время как платежная система была окрашена в зеленый цвет доллара, Комаров требовал, чтобы часть наличной валюты ему поставляли в фунтах, ливрах, лирах, песо, юанях и еще бог знает каких купюрах. Он составил график поставки валюты. Каждую пятницу финансовый директор торжественно вносил в кабинет шефа добытые свазилендские эмалангени, чтобы получить следующее странное задание: найти юбилейную банкноту, посвященную 50-летию Центрального банка Кубы, номиналом 100 песет, с портретом Карлоса Мануэля Сеспедеса, называемую «пурпурной» по доминирующему цвету купюры. В позапрошлый раз в фаворе были ливанские фунты, которые, как подчеркивал шеф, удобны тем, что на них нет изображения людей.

Вячеслав Андреевич не испытывал такой острой любви к деньгам, когда они проходили через его руки в виде банковских счетов, переводов, гарантийных писем, но стоило к нему попасть купюре (даже той, что стоила 0,08 доллара), он менялся: впадал в задумчивость, нежно разглаживал трепетную плоть банкнот, прижимался к ним как к доступной секретарше, разглядывал на свет и, наконец, прятал в сейф, в маленьком тайном кабинете.

Эта странность бизнесмена – потайной кабинет, никого не смущала – уж этот каприз легко объясним. Вячеслав Андреевич задерживался в кабинете допоздна, иногда ночевал, утром, получая свой кофе, не сразу узнавал секретаршу, но все чаще заговаривал с нею о том, что бы она делала, если бы могла не работать…

В последнее время его подчиненным и впрямь казалось, что работает он через силу, все реже выходя из своего потайного кабинета, и все меньше обращая внимание на работу компании. Впрочем, машина бизнеса работала столь хорошо, что много времени на ее управление и не тратилось.

И однажды, вся компания – от уборщицы до вице-президента была приглашена Комаровым на собрание для подведения итогов бизнес-года и планирования года будущего. Вместо цифр и обещаний, все услышали характерное мычание, потом абстрактные рассуждения шефа о незаменимости каждого в общем бизнесе, а в заключении, когда самые нетерпеливые разбежались, Комаров сообщил, что дело его жизни состоялось, он сделал все, чтобы воплотить свою мечту. Словом, акции уже распределены между сотрудниками, все документы подписаны и ему остается только попрощаться. Он оставил себе лишь право наведываться в свой кабинет в любое удобное ему время, ибо там он оставил самое дорогое, самое совершенное, что он был способен создать. С другой стороны, он не вправе запрещать входить кому-либо в его бывший кабинет.

После его ухода часть сотрудников осталась в оцепенении, другие принялись обсуждать различные версии произошедшего, а третьи – занялись разработкой стратегии дальнейшего существования их в компании. Уборщица Дарья Константиновна, уважавшая и жалевшая «Славика» отправилась в его кабинет, чтобы прибраться и, может, повезет, увидеть то, «самое дорогое и самое совершенное», что осталось в жизни бывшего начальника.

Уже на пороге она застыла в изумлении – всю стену, ту, что обычно прикрывала дорогая мебель, занимала огромная бабочка. Крылья ее трепетали, но окружение стен и потолка не давало развернуться, чтобы взлететь и даже пошевелить усиками. Такие краски и их сочетание могла создать только природа, но влететь в такое узкое окно этому фантастическому существу было не в силах.