Игорь Михайлов - Вторник №17 (36), декабрь 2021

Зато точно помню, что в июле 2009 года Успенский написал предисловие к моей будущей книжке, озаглавленное «Придумщик и выдумщик».

Оно потом предварило мой 440-страничный том «Стихит-парад», вышедший в свет через квартал после смерти Эдуарда Николаевича…

Кстати, и Лериного сына Влада Лера с Эдуардом Николаевичем однажды привезли к нам на чуковский Костёр.

А ещё парочку раз на Костёр Эдуард Николаевич привозил парочку своих приёмных дочек…

Но – к году под номером 2010.

На него пришлась очередная смена директора Фестиваля Чуковского.

У Ольги Радзивилл образовались другие приоритеты.

Некоторое время Чукфест просуществовал вообще без директора, а в октябре я предложил эту должность Ирине Горюновой.

Опять же с подачи Жени Добровой.

Познакомившей меня, как я уже писал, и с Ольгой Радзивилл.

В декабре 2006 года.

С Евгенией же я познакомился совсем незадолго до этого.

На свадьбе моих друзей Галины Климовой и Сергея Надеева.

В московском Болгарском культурном центре.

Которого давно уже нет…

Да, Женя мне очень помогала.

Особенно на первых порах…

Именно благодаря ей, кстати, появилась в своё время в жизни Фестиваля Чуковского и Ольга Воронина.

В отличие от Ольги Мурзиной, возникшей рядом, благодаря протекции Ольги Радзивилл.

Вспомните ещё помощницу Замуруева (или Виноградова?) Ольгу Рощину и бухгалтера СПМ Ольгу Сорокину.

Даже вице-президента ФВНК Ольгу Гамазу…

Притом, что Ольг вокруг меня всегда было мало.

Видимо, потому что всегда была одна.

Бабушка.

Баба Оля.

А потом Бабушки – всё-таки – не стало.

Просто истёк срок её земного пребывания…

Мне же – по другим обстоятельствам и примерно в то же время – пришлось изменить собственную жизнь.

Вынужденно.

Единственно для того, чтобы не умереть…

И – тут Баба Оля (я ощущаю это именно так) пришла мне на выручку.

Оттуда…

Послала (и по-прежнему продолжает посылать) мне в помощь Ольг.

Здешних.

Очень разных.

Но – абсолютно незаменимых.

Ольг, без присутствия в моей жизни которых, я вряд ли мог бы справиться с тем, что, похоже, обязан сделать…

Впрочем, в октябре 2010, как я уже написал, директором Фестиваля Чуковского стала не Ольга.

А – Ирина.

Ира Горюнова.

Особа довольно работящая.

Структурированная.

Готовая к саморазвитию.

И – не чуждая желания обогатиться.

Всеми возможными легальными способами…

Что было важно.

Я надеялся, что с её возникновением в жизни Чукфеста, мы сумеем притянуть к себе необходимые нам финансы.

Инвестиции.

Новых партнёров.

Желательно, из банковских структур.

Либо из так называемого социально ответственного бизнеса…

Ибо государство в качестве предсказуемого и надёжного партнёра смотрелось крайне уязвимо.

Да что там говорить – откровенно неубедительно…

И – ещё.

В 2010 году сменился наш постоянный куратор от Департамента культуры.

Вместо Татьяны Калашниковой, назначенной на должность директора «Гайдаровки» и проработавшей в ней потом около десяти лет, нами стала заниматься главный специалист. Екатерина Баринова.

Заниматься – это сильно сказано.

Просто Екатерина Сергеевна, Катя, иногда звонила мне.

Задавала какие-то вопросы.

О чём-то информировала.

Или я ей звонил.

А то и заходил к ней на работу.

В департамент.

Даже порой бывало без предварительного звонка…

Притом, что описываемые мной сейчас годы (2009—2011) были отнюдь не самыми аховыми в жизненной истории Фестиваля Чуковского.

Скорее, напоминали собой стагнацию поздней брежневской эпохи…

Забегая вперёд, скажу, что с каждым последующим годом существования и выживания Фестиваля Чуковского ситуация делалась всё хуже и хуже.

Скажем, начиная с 2013 года ежегодную денежную составляющую от Департамента СМИ и рекламы мы получили лишь однажды.

В 2014 году.

И то следом – через много лет – эти сиротские деньги пришлось вернуть.

В судебном порядке.

Несмотря на то, что истцом был пропущен исковый срок давности, а отчётность наша была прозрачней некуда.

По факту.

Со всеми адресно перечисленными членам жюри, членам оргкомитета и лауреату главной премии платежами.

И, естественно, имеющимися у нас в наличии оригиналами этих банковских платёжек.

Впрочем, об этом позже.

Так же, как и о том, каков он на деле, наш справедливый Арбитражный суд.

И – Апелляционный.

По крайней мере, московский суд.