Григорий Зарубин - Побег назначен на первое марта. Тюремный роман из осколков жизни…

– Ну, валяй, – Крест уступил Фаготу место у форточки.

– Д – два, д – четыле! Д – два, д – четыле!

Паша, игравший c Матвеем в домино, на всякий случай, накинул на плечи теплую куртку.

Валерка лежал на шконке. Ловко перекидывал между пальцами четки. И, как бывало только в особенные дни, – чему-то загадочно улыбался. Почувствовав на себе взгляд, приподнял голову. Крест в ответ ему чуть кивнул, задавая немой вопрос.

– C чего ты взял?! Я так, просто…

– Ну, ну…

Крест мог поклясться чем угодно, что Валерка сейчас составляет план очередного побега…

– Капитан Лисовец, – кратко представился Андрей начальнику тюрьмы.

– Очень рад за вас. Идите в корпус, соприсутствуйте на прогулке. Заодно посмотрите, как спецназ работает, – вместо приветствия витиевато указал руководитель. Руки не подал, из-за стола не вышел, спасибо, что хоть взглянул на новенького зама по оперативной работе.

– Есть! – Андрей, резко развернувшись, зашагал к выходу.

– И еще… На службу извольте являться в форменной одежде, а не…

– Так точно! – опер, не дослушав наставления, уже закрыл за собой дверь, – ты мне тоже не понравился…

– Что говорите? – быстро-быстро заморгала длинными ресницами молоденькая секретарша в приемной.

– Это я не вам. А вас как зовут?!

– Оля! – отчего-то покраснела она.

– Вам очень идут серьги, – чуть наклонился над столом Андрей.

– Да это так, бижутерия…

– Оля! Спасите бедного капитана!

– А что случилось?!

– Забронируйте мне, пожалуйста, одноместный номер в гостинице c видом на ваш чудесный город.

– Хорошо! – наконец-то заулыбалась Оля, – какие пустяки…

Очевидно, что начальник тюрьмы оперов недолюбливал, проявляя, по слухам, более живой интерес больше к хозяйственной части: к примеру, распиловке леса на хоздворе, свинарнику, кроликам, рыболовству и т. д. и т. п.

Поэтому Андрей, попусту прождавший все утро представление коллективу, после обеда сам пошел знакомиться, заглядывая в каждый кабинет. Но попить кофейку приостановился только c женщинами из спецчасти. По-гусарски завалил шоколадными конфетами чайный столик. Рассказал пару анекдотов, однако высказывать свое мнение oб учреждении, и уж тем более o руководстве, поостерегся, – больше слушал. И тут же взялся за работу, попросив почитать личные дела всех авторитетных уголовников.

В оперативном отделе застал только одного сотрудника. Эвклид Симонян, или как все его звали – Элик – c виду простоватый мужик. Нос, как и положено армянину, знатный. Однако – въедливый, и до чрезвычайности хитрый.

– Давно здесь? – Андрей рассматривал «трофейную» колоду самодельных зековских игральных карт.

– Три года. Я c «мэнтуры» пэрэвелся. Там же сам знаэшь, как тяжэло c очерэдными званиями, да вот и прикипэл тут. Может, после работы, сходим куда-нибудь, уважаемый?! Отмэтим, как говорится, твой пэрвый день, знакомство. Я сэгодня холостой! Ну как?!

– Да, знаешь ли, – новый зам закусал губы.

– Насчет финансов не бэспокойся! – Эвклид полез в бельевой шкаф. Чего-то долго там нашаривал руками, свалив на пол c вешалки парадный китель, – во! Нашел!

Перед лицом Андрея залистал новеньким кодексом. Среди белых страниц в самой середке «закраснели» несколько пятитысячных купюр.

Симонян приложил палец губам. Выдернул из принтера лист бумаги, и аккуратно, не дотрагиваясь голыми пальцами до денег, свернул их несколько раз во внутрь.

– Грязные что ли?

– В какой-то стэпэни, да, – перешел на шепот Элик, – подкинули, а я взял, да и пэрэпрятал. Чтобы нэповадно было подставлять. Мэнянэдэлю ОСБ-шники пасли! На КПП каждый день карманы c понятыми выворачивали! Дэскать: «пошутили, хватит. Отдай».

– И зачем им это?

– Есть тут, племяш, один, – все также шепотом повествовал Эвклид, – одного «дяденьки». Навэрное, мэсто ему мое приглянулось.

– И тут – родственные узы?!

– А то…

Во втором часу ночи подвыпившие Андрей c Эвклидом вышли из кафешки.

Нетвердо ступали, пошатываясь, хрустя свежим белым снегом, вдоль неприлично рано ярко увешанной к новогодним праздникам гирляндами улице. Громко спорили, тут же мирились, снова чего-то дискутировали. Сошлись во мнениях o внешней политике, частично – o внутренней, а в вопросах любви, – нет.

– Есть инстинкты, есть химические процессы в организмах, есть привычка, – размахивал руками Андрей, – ну и, конечно, душевные порывы.

– Любовь – это… это, – Эвклид задумался, – это очень хорошо!