Анна Голицына - Явления ночи пред ваши очи. Сборник фельетонов

Но, как оказалось, в нейтральных водах Новой Гвинеи затерялся остров, который по изумительной случайности не принадлежал никому. Остров был небольшим, проживали там лемуры и попугаи всех цветов радуги, а также племя папуасов в числе 15 человек. Их язык был непонятен человеку без гражданства, но из Европы. Попугаи гораздо быстрее заучивали революционные лозунги, и Владимир Ильич уже сумел внушить им, как ему казалось, что вместе они свергнут власть папуасов на этом острове, потому что ему, Слава Богу, было совершенно ясно, что попугаи – национальное и несправедливо обижаемое меньшинство.

Ещё лет через пять группа туристов, случайно прибывшая на этот остров, долго пыталась понять, кем был этот человек в наряде из попугаичьих перьев, разговаривавшей на абсолютно непонятном диалекте и похоже нашедший своё счастье с обворожительной попуасихой, которая только улыбалась и кивала, когда он, эмоционально размахивая руками, к чему-то её призывал.

Туристы узнали о том, что времена изменились, апатридом Сахерман больше не считался, и бывшая его родина по новым правилам была готова его защищать, правда в депутаты всё равно не была готова взять, дескать, всё же не та у него национальность, и не в том году приехали его предки на суровый балтийский берег. С Владимира Ильича сняли перья успешно съеденных им попугаев, которые почему-то не пожелали пойти с ним в революцию, дали ему время для прощания с его местной женой, которая так и не поняла, что собственно происходит и продолжала радостно кивать и улыбаться, аки китайский болванчик.

Возвращение, туман над берегом, холод и сырость, постаревшая супруга, от вида которой теперь уже Ильич громко чихнул, хотя надо сказать обрадовался чему-то родному, пусть и малость потрёпанному. Эх, подумал Ильич, ёжась от холода, конечно, переворот на острове, проведённой при помощи забродившего кокосового молока, которое ввергло население в продолжительное похмелье и привело Сахермана к власти, был лёгок и приятен, жена его Миэ была воплощением грёз мужчин европейских стран, то есть темнокожа и молчалива, однако же, надо считать это хорошим отдыхом, теперь же наступили трудовые будни во имя счастия пролетариата.

Конечно, когда тебе давно не двадцать, когда за спиной уже почти полвека, вести за собой толпу становится всё сложней, хотя бы потому что пыл стал профессиональным, суставы похрустывают, печень давно посажена тем самым перебродившим кокосовым молоком, спиртом «Рояль», а также одеколоном «Тройной», не говоря уже о простом беспроигрышном медицинском спирте, который всегда был у товарища санитара. За время отсутствия в стране большинство русских националистов уехало либо на историческую Родину, либо в приличную Европу, а не ту, которая недавно стала Европой и то по случаю, а потому приличной считаться не могла. Лимита…

Одним словом за неимением стоящей темы, которая могла бы осуществить мечту Ильича и вновь сделать его вождём только уже своей родной земли, он какое-то время осуществлял борьбу с плодившимися, очевидно, почкованием геями, но не найдя большого количества сочувствующих, пошёл за борцами в Православную церковь, где был совершенно неправильно понят. В синагоге также не оценили идей из-за русского националистического прошлого. Жизнь постепенно теряла смысл. Ильич даже подумал, не сделать ли гея депутатом, чтобы было с кем бороться, но быстро оставил эту мысль, поскольку так и не смог произнести фразу «мы с Вами за ужином всё решим», игриво подёрнув при этом плечиком.

Утром очередного серого дня, а на брегах Балтийского моря солнце бывало только по праздникам, ветер принёс клочок газеты, пренебрежительно кинув её в лицо, вышедшему на пляж прогуляться и погрустить Ильичу. С неудовольствием он отлепил от себя целую полосу и… замер. Как оказалось, на Аляске сепаратисты пытаются захватить власть с целью отделения этого не самого тёплого места на земном шаре от США, и присоединению себя к Антарктиде с целью создания Антарктических штатов. Ильич понял – сепаратистам просто не хватает креатива, ведь поддержку нужно искать у пингвинов и белых медведей. Пингвины для солидности, медведи понятно для устрашения. Просто как белый полярный день.

Жена проводила мужа в путь, кинув вслед улетающему самолёту томик Ленина. «Прочёл бы на досуге, гений недоделанный», сквозь зубы процедила она, направляясь получать долгожданное свидетельство о разводе.

Как говорил Ильич, тот самый, что если и ездил заграницу, то возвращался с большой прибылью, а не с попугаичьими перьями: «Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде». Впрочем, не всем профессиональным революционерам суждено стать вождями, зарубите себе это на носу господа и товарищи!