Татьяна Чернышева - Следуя за мечтой

«Как же хорошо!» – думал он. Пройдя километра 2 от лагеря, он заметил девушек. В платках, галошах и длинных платьях, плечи каждой были прикрыты пуховой шалью. Он спрятался за дерево и наблюдал, как они стирают белье в такой холодной воде. Девчонки пели, так слажено и дружно, что на минуту казалось, что поют не хором, а в унисон. Алексей стоял и затаив дыхание слушал это сладкоголосое пение. Это были не такие девушки и песни, которые он привык слышать и видеть в Москве. Он никогда таких не встречал. Ему хотелось подойти. Но он боялся их спугнуть. Ему они казались какими-то дикими птичками, которые при виде человека сразу стремятся вспорхнуть и скрыться. И только лишь тогда, когда девушки стали собираться, и уходить. Он решил подойти, но неожиданно, почувствовал чью-то крепкую руку у себя на плече. Он повернулся и увидел стоящего позади него Михаила.

– Красиво, правда? – кивнул Михаил в сторону девушек, которые почти скрылись из виду в лесу.

– Кто они такие? – решил спросить Алексей, так как по Михаилу понял, что он не удивлен встречей с этими прекрасными незнакомками.

– Это девчонки из местной лесной деревеньки. На окраине леса есть небольшое поселение старообрядцев. Живут они междусобойчиком и никого чужого не желают видеть. Верующие и добрые люди. Дед Федор у них часто останавливается. Но про них ничего не расскажет, можешь не спрашивать.

– Да я уж понял, что дед не из говорливых.– заметил Алексей.

Алексей никогда не встречал таких девушек в Москве. В Москве они круглый год полураздетые ходят. А у тих местных такие длинные бесформенные юбки, длинные растянутые кофты, через которые иногда мельком можно рассмотреть женские объёмные части тела. Они не откровенничали в одежде, и Алеше оставалось лишь только фантазировать, на тему того, что у них под одеждой. Но в отличие от Москвы, где он готов был с вожделением наброситься и овладеть любой из девушек, что бы удовлетворить свою похоть. В этом лесу, он находился словно в состоянии сна. Все так умиротворяло и сдерживало его жестокую натуру, что он не хотел нарушать это душевное равновесие. Но любопытство овладевало им. И он решил, завтра снова пойти вдоль реки и познакомится с одной из девушек.

Закончился трудный рабочий день. После ужина Жорж и Леха сели у своей палатки и закурили. Садилось солнышко за горизонт, ярко – алые и рыжие краски солнца растворялись в воде. Как будто художник макнул кисть с красками в банку с водой, и яркие кольца краски расплывались и растворялись в воде.

– Красивый закат, – заметил Леха.

– Друг мой, я Вас не узнаю! Лес влияет на тебя не лучшим образом! Ты становишься сопливым романтиком, – посмеялся Жора.

– Да я и сам заметил, что размяк в этом лесу, но меня это совершенно не парит. Я вчера здешних девок видел. Одежда как у бабок. Поют красиво.– Разговаривая с Жорой, Леха заметил, что становиться с ним такой как прежде был. Словно Жора – это отголосок старой жизни, которая совсем не готова еще его отпускать.

– Че за девки? В таком лесу только кикиморы водятся.– Посмеялся Жора.

– Михаил сказал, деревушка есть тут на окраине леса, мол, старообрядцы живут. Девки ихнее, деревенские. Как дикие кобылы, шугаются любого незнакомца. Стирать на реку ходили.

– Незнакомцы тут гости редкие, места глухие. Вот и девки дикие.

– Завтра с утра опять на то место пойду. Любопытство меня изводит, у меня еще с такой не было.– С вожделением сказал Леха.

– Я думаю, этих девок так просто не завалишь, шумиху вся деревня подымет. А нам с тобой эти проблемы ник чему – сказал Жора.

– Завалишь? Я может, познакомиться хочу. Может и женюсь. Привезу в Москву жену себе, будет мне борщи варить и детей рожать, а с криминалом подвяжу, ну или здесь останусь. – сказал Леха

– Не, деревенская жизнь не для тебя! Ты палец о палец не ударишь. Деревенское мужичье только работает, ну эти еще и молятся. Ты у нас парень тонкой душевной организации – сказал Жора и разразился громким гоготом.

На лес опустилось солнце, на улице потемнело. Лишь треск и свет огня вносили краски в такой кромешный сумрак. Леха сидел у костра и молчал. У него не выходила и головы светловолосая, голубоглазая девушка с длинной тяжелой косой. Стоило на минуту закрыть глаза, как перед ним являлся образ этой такой красивой и такой загадочной незнакомки. Он чувствовал какое – то странное тепло внутри, и это тепло было не от костра. Ему было хорошо, это какое-то странное и непонятное чувство для него. Не одна из девушек не вызывала в нем подобного интереса. Живя в Москве, он мог овладеть любой. Даже без ее на то согласия. Но эту девчонку не хотелось обидеть. Он видел, что она другая, и он во что бы то ни стало, решил обязательно узнать ее поближе.