Владимир Сметанин - Дикие нравы села Новосельцева

– Хм, интересно. Это что же за гречка такая? Из советских запасов, что ли?

– Ну что ты? – перешел на фамильярную форму общения Федор, поскольку был знаком с продавцом уже около десяти минут. – Того года урожай, новейший. Китайский. Мэйд ин Чайна.

– Так, поди, искусственная? Слышно, рис они уже пластиковый гонят. Тоже, говорят – страсть дешевый! Куриные яйца подделывают. Мясо – без проблем.

– Ну, гречку, я думаю, трудно подделать. Это же надо какие затраты понести!

– Нет, мужики, не лежит у меня душа к китайский гречихе. Чует сердце, она не из семейства маревых. И вообще, неизвестно, из семейства ли природного? Давайте что-нибудь попроще. Рассмотрим. Например, российскую гречиху по китайской цене.

Гости разочарованно посмотрели друг на друга.

– Тогда, пожалуй, нам водочки не надо, – заключил Андрей. – Нету повода.

– Как прикажете, – тоже разочарованно сказал продавец, мстительно добавив затем:

– А я, пожалуй, выпью.

И он повернулся к несостоявшимся партнерам задом, доставая с полки бутылку с золотисто-коричневым содержимым.

– Николай Семенович, а у вас, случайно, не завалялся где-нибудь старинный коврик середины прошлого века? Можно – более ранний? – поинтересовалась Валентина, опечаленная текущими неудачами экспедиции.

– Ну, где там, – рассмеялся Лузин, – это надо спрашивать у аксакалов наших. Да еще которые живут самостоятельно, а не при детях-внуках. Молодые-то все старье страсть не любят! Выбрасывают.

– Да, пожалуй, что так, – согласилась Валентина. – Нам уже говорили. А где бы таких найти?

– Можно узнать у бабы Маши, у Коптеловой, еще у Фоминых, ну, у Виктора Петровича. Он как бы еще художник, так что может и сохранить старое изо.

– Тогда к нему и заедем, для начала?

– Валя, нам еще домой добираться, – напомнил Андрей. – Давай в следующий раз, все равно ведь дел у нас тут еще много. Завтра и приедем, точно, Федя?

– Да, надо еще кое-что на досуге обмозговать. Дома. Семеныч, так ты еще прикинь, где можно организовать магазинчик. Все-таки пока мы от этой идеи не отказываемся.

– Но только настраивайтесь рвать и метать в темпе. Сегодня мы ухлопали на изучение цен полдня. Оправданно?

– Даже отрицательный результат – результат. А у нас имеются и плюсы.

– Ну-ну. Так на завтра какие планы?

– Ну, начнем теперь с ковров, с этого Виктора – как? Ну да, Петровича. Уж больно запали эти ковры в душу Валентине. Ничего не поделаешь: работа. Музей ждет. Изнывает. А все-таки какая жалость: такое заштатное, дальнее село, заманчивое, а цены… Ну как жить? И взяток никто не дает. И вот хлещемся, почем зря, мониторим. Свинство!

***

Что же ввергло тройку молодых людей в такой неблагодарный поиск?

Организатором всех треволнений явился родной дядька Федора Киселева и Валентины Зориной Виктор Джеральдович Клепацкий. Вплотную приблизившись к 50 годам, он уехал куда-то на Дальний Восток и года через четыре вернулся, немного нервный, но со средствами. Чем он там занимался, Клепацкий не распространялся. Хотя говорили всякое. Вплоть до того, что местную красную рыбу, стоившую копейки, он выдавал за норвежскую, выращенную в садках при полном присутствии моря. То есть экологически выдержанную. И продавал в отдалении от Тихоокеанских берегов по весьма завышенной цене. Уж как он организовывал сертификаты, осталось тайной, но что деньги у него стали водиться – факт. Вообще, много чего приписывали Виктору Джеральдовичу, вплоть до участия в пиратских налетах и контрабанде галапагосских черепах. Но в Снежнодольске он вел размеренный образ жизни добропорядочного и умеренного, даже ограниченного в средствах предпринимателя. Так что и завидовать ему не приходилось, а уж тем более – на него серчать. Многим он вообще казался обходительным и человеколюбивым. Почему нет?

Родным сестрам его и в голову не приходило, что на старости лет Виктор может выкинуть что-нибудь предосудительное, тем более – преступное. Поэтому мать Валентины, его младшая сестра, попросила пристроить куда-нито ее дочь на полгода – до тех пор, пока не освободится место в турагентстве, где работала давняя подруга. Последняя обещала без проблем устроить Валентину, как только старейшая работница фирмы достигнет пенсионного возраста. Поразмыслив, Виктор Джеральдович дал согласие, хотя особо теплых чувств к родственникам не испытывал, будучи всецело поглощен мыслями о наращивании капитала. Но, поскольку племянница получила диплом специалиста по организации туризма, она показалась ему полезным кадром. Жаль, без опыта. Опыт придется нарабатывать, его не преподают в аудиториях. Еще несколько поразмыслив, он решил укрепить Валентину другим родственником – тоже племянником, Андреем Климовым. Ими он задумал заменить Бургомистрова – выходца из управленческих кругов, которому поручил освоение некоего села Новосельцева в глубинке. Село выглядело перспективным с точки зрения создания там туристического комплекса. Глубинка – не проблема: таскаются же туристы по сингапурам, микронезиям, добираются даже до острова Пасхи. Что им новосельцево – почитай, в середине России! Бургомистров отличался замечательной речистостью, что сулило успех предприятию. Практически, готовый руководитель. Однако ожидания не оправдались – глагол Бургомистрова никак не давал практического результата. И работодатель Клепацкий решил расстаться с этим человеком. Тут как раз и появилась на горизонте Зорина, а затем и Климов, которым отныне суждено было претворять в жизнь замыслы старшего родственника. Выстраивая таким образом кадровую политику в данном конкретном случае, их дядька не зацикливался на одном только Новосельцеве: имелись у него интересы и в других направлениях, как географически, так и по роду деятельности. Ибо наращивание капитала не терпит самоуспокоения.