Ирина Критская - Да воздастся каждому по делам его. Часть 2. Алька

Дети носились, как стрижи, на низком бреющем полете, сбивая всех, кто не успевал увернуться.

Аля гордо шла по улице в сопровождении трех здоровенных ребят. Борька из братьев был самым красивым. Стройный и плечистый, норовистый, как породистый конь, он хитрющими глазами с поволокой стриг по сторонам, не пропуская ни одной юбки. Он раздувал тонкие ноздри и лениво жевал веточку. Анатолий, полный и приземистый парень был много старше. Он уже казался совсем взрослым, уверенным таким, состоявшимся, еще бы, студент Саратовского университета. Но, самым любимым братом у Али был Иван. Черный, худой, вечно сутулящийся, похожий на майского жука, он был шебутным, веселым и очень добрым. Каких только шалостей они с ним не устраивали, как только не баловали. И им все сходило с рук. И сейчас, они весело шагали по улице, крепко держались за руки и хохотали. Им все было радостно – солнце, зелень, яркая голубизна неба и сухой степной ветер, наносящий запахи полыни.

На кладбище было людно, как на базаре в воскресный день. Аля никогда не видела такого, ей было и странно, и здорово и, как-то щемяще – грустно смотреть на цветные пятна, украсившие пологие зеленые склоны огромного старого прибежища мертвых. Каждая семья, немного посидев на покосившихся лавочках внутри оград, посыпав пшена, положив конфеты и печенье, поджигали свечки, ставили их и уходили на склон. Там, на склоне, расстилали одеяла, располагались, доставали нехитрую еду и заветную бутылочку. И сидели долго, пока солнышко не начинало клониться к закату, поминали, вспоминали. И никто не напился, Аля не видела пьяных.

От группке к группке шли певчие. Глубокие мужские голоса звучали торжественно и печально. Среди них был и дед, его голос Аля выделяла сразу среди других голосов, низкий, бархатистый, теплый. В нем не было особой грусти, было соприкосновение, проникновение, скорее, и люди замирали, вытягивали шеи, вслушивались. У каждого певчего в руках была небольшая холщовая котомка, в нее люди кидали карамельки, пахучие мятные пряники, ломкие печенюхи с печатками. Аля потом еще долго доставала из черного сундука то скрипучий пряник, от которого целиком отскакивала вкуснющая мятная корочка и таяла во рту холодящим сахарком, то карамельку. Карамелька была подтаявшей, она распадалась еще в руках, и из нее вытекало сливовое варенье…

Обратно Аля с братьями шли медленно, не спеша. Она чувствовала, что ее душа наполнена чем-то настоящим, добрым, вечным. Это было страшно расплескать. Ребята молчали, но молчание было не тягостным. А на небе, там, в темнеющей высоте, под темно-розовыми облаками что-то нежно переливалось всеми цветами радуги, округлое, почти прозрачное, невесомое. Похожее на маленькие воздушные шары…

– Алюсенька, детка моя золотая, бабка постирала, иди.

Дед стоял посреди двора и что – то мешал в огромном рыже – медном тазу, крепко установленном на самодельный очаг белой выструганной палкой. Аля подскочила к деду, и увидела тарелку полную пышной розовой пены.

– Ух! Вишневое. Мое любимое!

Дед дал ей ложку и она, зачерпнув пополнее, засунула ее в рот.

– Вот, коза ведь этакая. Сейчас вот нахватает мынтриков, вечерять с нами не пидэт.

Баба Пелагея стояла сзади и укоризненно качала головой, уперев руки в боки. Большая, в темном платье до пят, в черном фартуке, в платке, повязанном назад так, что он опускался до самых бровей, она казалась суровой. Но Аля то знала…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.