Анатолий Зарецкий - Тайная любовь моя

Две недели отдыха пролетели незаметно.

Тот памятный день, в начале третьей недели, был полон приключений. Собирались всего на день, а потому для начала забыли палатку. А ближе к вечеру я заплыл так далеко, что потерял ориентиры. Плыл, как обычно, в открытое море, лежа на небольшой автомобильной камере, работая ластами и руками. Отплыв, как можно дальше, пытался представить ощущения моряка дальнего плавания, который месяцами не видит ничего вокруг, кроме бесконечных морских просторов. Не знаю, сколь долго развлекался таким вот образом, но, оглядевшись по сторонам, вдруг не увидел своего главного ориентира – нашей палатки, всегда заметной даже на низком берегу песчаной косы. Как же упустил, что именно сегодня она осталась лежать в прихожей. Покрутившись на месте, внимательно осмотрелся – вокруг по всему горизонту лишь морская гладь и никаких зацепок! Попытался встать на камеру. Результат тот же. Плохо, что, отплывая, не отметил положения солнца относительно берега. И что теперь?

Я качался на волнах, напряженно вглядывался в горизонт, изредка поглядывал на раскаленное светило и мучительно вспоминал, как оно располагалось, когда плыл от берега. Очень скоро сообразил, что лучше всего не суетиться, оставаться на месте и ждать помощи или счастливого случая.

Я болтался в море уже довольно долго. Возможно час, а возможно – гораздо дольше. И чудо вдруг явилось в образе небольшого теплоходика. Не раз видел, как такие же ходили мимо нашей стоянки, курсируя вдоль береговой линии. Не размышляя, рванул наперерез хода этого судна. Оно двигалось довольно быстро и вскоре пропало из вида, но курс к берегу проложен. Теперь только вперед! И через полчаса бешеной гонки мелькнула, наконец, тоненькая полоска суши. Еще минут через двадцать попал на берег. С трудом разыскал перепуганного Сашу и его приятеля. И мы одними из последних покинули бердянскую косу.

Домой попали позже обычного, переполошив Сашиных родителей, так и не дождавшихся нас к традиционному семейному ужину.

Как гость, оказался не у дел, порученных Саше в наказание за опоздание, и после ужина вышел посидеть в беседке, расположенной в уютном дворике, образованном Г-образным зданием и самодеятельными сарайчиками-гаражами.

Обычно мы приходили сюда вдвоем и сидели допоздна. Здесь было гораздо приятней, чем в душной квартире. Подходили и уходили разновозрастные ребята и даже мужчины – жители дома. За две недели узнал практически всех. Играли в карты, или неторопливо обсуждали все, что угодно: футбольные матчи, новые фильмы, вышедшие на экраны города, цены на местном рынке и прочее. Словом, коротали время, отдыхая от дневного пекла сердцевины приморского лета.

Вот и в тот раз скучать в одиночестве не пришлось – беседка была полна завсегдатаев вечерних посиделок. И, дождавшись своей очереди, включился в азартную игру "на вылет".

Вдруг ребята оживились и дружно оторвались от карт. Невольно глянул в сторону, куда смотрели все, и увидел на редкость красивую девушку. Похоже, она вышла из нашего подъезда и направлялась к нам. Когда же она медленно поплыла мимо беседки, все наперебой затарахтели свои приветствия: "Валечка, с приездом! Иди к нам! Надолго приехала? Не проходи мимо. Заходи". Она с удовольствием отвечала каждому, но шла, не замедляя шага. Похоже, ей нравилось быть в эпицентре мужского внимания, но в тот вечер было не до нас.

Неожиданно, взглядом капризной девчонки, давно привыкшей к восторженному признанию ее достоинств всеми, без исключений, она посмотрела на меня и остановилась:

– А я вас не знаю, – без тени смущения обратилась ко мне незнакомка, которую, давно понял, звали Валей.

– Обратное меня бы удивило, – нарочито равнодушным голосом ответил ей, исподтишка наблюдая реакцию, – Я бы подумал, что знаменит настолько, что меня узнают незнакомые люди, – без всякой цели начал легкий флирт с девушкой, которая показалась забавной своей бесцеремонностью, не принятой в моем родном городе.

– А вы кто, если даже немножечко знамениты? – с неподдельным интересом спросила Валя, вошла в беседку и уселась прямо передо мной на место, которое ей мгновенно уступили.

– Профессор, – в шутку представился “липовым погонялом”, доставшимся с незапамятных времен полукриминального детства, – Сокращенно можно звать Проф, только с большой буквы и без точки в конце слова, – обескуражил еще и явной белибердой. Она на минутку замолчала, очевидно, соображая, что еще спросить.